Вчера в российской Думе разгорелся ожесточенный спор о том, была ли успешной для Москвы октябрьская сессия Парламентской ассамблеи Совета Европы (ПАСЕ), завершившаяся неделю назад и во многом посвященная проблеме Чечни. Если глава российской делегации в Страсбурге, глава думского комитета по международным делам Константин Косачев назвал итоги сессии «успешными» для России, то фракция ЛДПР сочла их «провальными». На эту тему обозреватель «Времени новостей» Елена СУПОНИНА поговорила в Страсбурге с генсеком Совета Европы британцем Терри ДЭВИСОМ, заступившим на этот пост 1 сентября.

-- Итак, чеченский вопрос активно обсуждался в ПАСЕ. И что теперь? Что конкретно ПАСЕ может сделать для России в целом и для чеченцев, в частности? Пожертвовать Чечне несколько миллионов долларов?

-- Нет, Совет Европы не оказывает финансовой помощи. Деньги дает Евросоюз. Мы даем экспертное заключение по поводу иных форм оказания помощи. К примеру, мы будем помогать властям Чечни расследовать случаи нарушения прав человека, чтобы улучшать ситуацию в этой области.

-- Вы сами из Великобритании, правительство которой было против переговоров с ирландскими террористами, но несколько лет назад согласилось на это. Не считаете ли вы это хорошим примером для России?

-- Это решать самому российскому правительству. Да, британские власти отказывались говорить с ирландскими террористами. Но несколько лет назад премьер-министр Тони Блэр начал переговоры с теми, кого обвиняли в причастности к терроризму, но обвинения эти, насколько я знаю, не были доказаны. Так появилось соглашение о прекращении насилия. Возможно, когда-нибудь российские власти решат сделать то же самое, но это им решать. Лично я отказался встретиться с представителем г-на Масхадова, хотя мне недавно предлагали такую встречу, поскольку в нынешней обстановке я не хочу встречаться с такими людьми.

-- Как звали этого представителя? Не Закаев ли это был?

-- Я не знаю его имени. Мне сказали, что со мной хочет встретиться представитель Масхадова, и я отказался с ним встретиться. Лично я не сел бы за стол переговоров с теми, кто причастен к терроризму. Я отказался говорить с людьми, причастными к ирландскому терроризму, я отказался говорить с теми, кто связан с баскскими террористами из ЭТА. Точно так я не буду говорить с теми, кто причастен к терроризму в Чечне, Москве или где-либо еще.

-- Многие депутаты ПАСЕ критикуют Россию за ее политику в Чечне. Вы согласны с этой критикой?

-- Кто-то критикует, кто-то выражает другие точки зрения. У нас демократия, и мы обмениваемся мнениями. Моя задача не критиковать, а понять, что я могу сделать, чтобы помочь российским властям решить эту сложную проблему Чечни. Я хочу изучить ситуацию и составить собственное мнение. Я не намерен критиковать российское правительство в ближайшие дни, тем более, что совсем недавно случилось это страшное зверство в Беслане. Я могу поставить себя на место россиянина и понять, что сейчас не время публично критиковать Россию.

-- Вы приветствовали намерение Турции вступить в Европейское сообщество. Но не станет ли присоединение мусульманской Турции катастрофой для Европы?

-- Нет, это не катастрофа. Во всяком случае для Европы. Может, еще в какой-то степени для Евросоюза, но Европа -- это гораздо больше, чем Евросоюз (в Евросоюзе сейчас 25 стран. -- Ред.). Европа состоит из 47 стран, 46 из них, в том числе только что принятое маленькое княжество Монако, состоят в Совете Европы. 47-я страна -- это Белоруссия (она имела в Совете Европы статус «специально приглашенной», приостановленный в 1997 году. -- Ред.). Турция состоит в Совете Европы 55 лет и является полноправным членом нашей организации (Совет Европы создан в 1949 году. -- Ред.). То, что это мусульманская страна, не имеет большого значения. Мусульмане играют свою роль в Европе -- так же, как христиане и иудеи. Мы не скрываем, что конфликты есть. Какие страны присоединятся к ЕС, решит сам Евросоюз. Я, как генеральный секретарь Совета Европы, очень рад, что Турция, один из членов нашего совета, смогла преодолеть трудности, возникшие на ее пути, и начать переговоры с Евросоюзом.

-- Значит, мусульманская страна вполне может быть членом Евросоюза?

-- Вполне.

-- А Россия в будущем может влиться в Евросоюз?

-- Если она этого хочет, почему бы и нет.

-- И никаких препятствий тому нет?

-- На мой взгляд, нет препятствий. Если какая-нибудь европейская страна хочет вступить в ЕС, она может начать переговоры на эту тему.

-- И проблема соблюдения прав человека не помешает?

-- Не о том речь. Страна должна быть в состоянии начать переговоры. Вопрос прав человека находится в компетенции Совета Европы. Россия -- член Совета Европы (с 1996 года. -- Ред.). Мы ожидаем, что она будет отслеживать ситуацию в этой области, улучшать то, что нужно улучшить, делать то, что для этого необходимо. Улучшения ситуации с правами человека мы ожидаем от всех стран -- членов Совета Европы. Здесь не должно быть двойных стандартов. В прошлом году, например, правительство Великобритании вызвали в Европейский суд по правам человека и предъявили 25 случаев их нарушения. И в 18 случаях британские власти проиграли дело! Таким образом, и Великобритании необходимо улучшить ситуацию с правами человека точно так, как правительству России или правительству Турции. Я не знаю ни одной страны в Европе, которой нечего делать в этом направлении.

-- Собираетесь ли вы посетить Россию?

-- Как мне недавно сообщили, официальное приглашение уже готовится. Когда я получу его, то, конечно, приму.