На сцене появляется худой человек с довольной, хотя и немного лукавой улыбкой. Брюки завернуты до колен, носки на подтяжках, а в руках новенькое блестящее ведро с водой. Он выливает воду в некий резервуар на сцене, потом немного солит и пробует на вкус. Рецепт верный. Море готово! Можно плыть. Так начинается спектакль «Суер-выер» по роману Юрия Коваля в постановке Михаила Левитина.

Суер-выер -- так зовут капитана фрегата «Лавр Георгиевич», странствующего по океану фантазии Юрия Коваля. Маршрут театральных путешественников режиссером сокращен и перемонтирован. А вот увлекательные занятия обитателей корабля остались. Команда, возглавляемая капитаном Суер-Выером, открывает новые острова, знакомится с туземцами (с некоторыми чрезвычайно близко) и постигает мир. На карте маршрута появляется остров Валерьян Борисычей, остров голых женщин, остров Уникорн, остров посланных на, остров Гербарий. В книге герои фрегата ищут также остров Истины, но оказывается на нем один рассказчик, поскольку истину познавать можно только в одиночестве. А на сцене какое уж одиночество при всей команде, оркестре и полном зрительном зале. В спектакле последним стал остров теплых щенков. Именно его поместил на рекламный плакат художник Евгений Добровинский. «Сэр Суер-Выер, который прежде бывал здесь, рассказывал, что остров сплошь заселен щенками разных пород. И самое главное, что щенки эти никогда не вырастают, никогда не достигают слова «собака». Они остаются вечными, эти теплые щенки». На сцене в этом эпизоде в руках у героев действительно появляются живые щенки. И нежность ко всему живому и одушевленному овладевает сценой и зрительным залом.

Сейчас уже непонятно, как представлять Михаила Левитина -- режиссером или писателем. Подчас кажется, что ему самому больше нравится писатель. Человек он неистовый, страстный и все делает с размахом. Но его театр неотделим от любви к литературе, а любовь к литературе -- от театра. Собственно буйство левитинских театральных композиций вырастает из его увлеченности произведением, а точнее, из наслаждения от хорошей книги. Отчетливо видишь, как сидит человек и, читая роман, представляет всех его персонажей и просто не может оставить в книге ни их самих, ни их приключения, ни их странность, ни замечательный текст Юрия Коваля. Наслаждением хочется делиться.

В этом романе чудесным образом переплетаются вымысел и реальность, парадоксы и мудрость, тихая грусть и бесшабашное веселье, персонажи несусветные и обычные люди, философская притча и сказка, тонкий юмор и хулиганство. Эти слова можно адресовать и спектаклю. Режиссер совершенно не стремится иллюстрировать Коваля (хотя некоторые буквальные переходы от слова к делу и существуют). Левитин азартно старается найти сценический эквивалент литературному приему. Можно вспомнить программный спектакль театра «Нищий, или Смерть Занда» с подзаголовком «черновики пьесы». Звучала реплика -- «Зачеркнуто!», и сразу же резко задергивался занавес, сцена на короткий момент закрывалась -- зачеркивалась. Этот прием как будто воспроизводил жест Юрия Олеши, решительно редактировавшего собственный текст.

Условность пространства книги Юрия Коваля замечательно соотносится с условностью пространства театрального (художник Гарри Гуммель). От задника к авансцене проложен наклонный помост, изображающий палубу фрегата, на нем штурвал и кресло капитана, а справа поставлена недвижимая полусфера -- как бы остров, где поочередно обустраиваются разнообразные туземцы. Движение судна, всякий раз повторяющееся как рефрен, создается мизансценой, движениями артистов, имитирующих качку, брызгами воды и песней Фрэнка Синатры.

Худрук «Эрмитажа» как будто вступает в соревнование с фантазией автора и придумывает множество шуток, гэгов, трюков. Музыка для спектакля написана Андреем Семеновым, он сам, играя роль механика Семенова, трепещет флагом (то есть вместо флага: покачивается на возвышении у задника) и одновременно дирижирует оркестром, расположившимся по бокам сцены. Океан и суша бурлят смешными репризами, номерами, неожиданными и эффектными появлениями персонажей. Например, сцена, где все персонажи показывают согласные буквы русского алфавита: каждая буква придумана и показана с цирковой ловкостью к удовольствию зрителя и, как кажется, не без удовольствия артистов. Коллекционная труппа Левитина (ему случалось признаваться в том, что он собирает актеров по принципу разнообразия: чтобы были щуплые и мощные, маленькие и высокие) удивительно подходит для того, чтобы создать на сцене смешной и очень теплый мир романа «Суер-Выер».

Левитин посвятил спектакль Петру Наумовичу Фоменко. «Любовь укорачивает век, но украшает жизнь» -- как говорит в финале капитан Суер-Выер.