«Страну любви» (то есть «Снегурочку» Островского) театр «Сатирикон» решил играть на почти пустой сцене -- два ряда зеленых, будто вытащенных из партера кресел да пара передвижных вешалок, до поры до времени укутанных полиэтиленом, не в счет. Дело не в бедности. Это принципиальное решение худрука и одновременно постановщика Константина Райкина: он хочет, чтобы «спектакль стал визитной карточкой нового поколения артистов театра «Сатирикон», и потому предоставляет молодежи чистый лист сцены. Чем заполните -- все ваше.

Они заполняют -- живой энергией, которую еще не научились дозировать и ценить. Они танцуют так, как какому-нибудь шоу-балету «Тодес» и не снилось, превращают стихотворный текст в почти рэперскую скороговорку, выводят бодрым хором ставшую лейтмотивом спектакля песенку «А мы просо сеяли, сеяли...» и орут как оглашенные. Они с таким удовольствием разыгрывают немудреные репризы («Полная луна серебрит местность» -- в тексте; на сцене фигуристая девица раскидывает звенящую мелочь), что зал отзывается благодарным хохотом. А постановщик, которому, собственно, стоило бы эту энергию отформатировать, где-то умерить, где-то направить, будто отошел в сторонку и смотрит: а что еще дети сотворят-то?

Нельзя сказать, что у постановки вовсе нет концепции. Идея проста: вот дебютанты, вот театр, что становится их миром. Сюжет спектакля не появление Снегурочки среди берендеев, не ошаление от девушки всех молодых людей деревни, не желание корыстных приемных родителей выдать ее за богатого и не финальная смерть двух главных героев -- Снегурочки и торгового человека Мизгиря (она растаяла на солнце, он утопился). Сюжет спектакля -- освоение пространства, демонстрация приобретенных в школе умений. Поэтому Лешие превращаются в рабочих сцены, а начинается «Страна любви» «этюдом с воображаемыми предметами»: сначала вроде в невидимый мяч играют, потом в снежки. Когда Бобылиха учит Снегурочку приваживать богатых женихов, она мнет девушке руками лицо, и лицо движется, будто из пластилина сделанное: то губы растянутся в нелепую гигантскую улыбку, то брови поднимутся -- кажется, сантиметров на пять сразу. Рабочий инструмент «лицо актрисы» демонстрирует свои возможности, и надо отдать должное Снегурочке -- Алене Разживиной, эти возможности велики.

Насколько велики возможности собственно актерские, по спектаклю судить трудно. Постановщиком Снегурочка определена в вечные девочки, совсем малолетки: полосатые гольфы на ногах, рюкзачок за плечами, два хвостика на макушке, вечная восторженно-верещательная интонация да ошалелая улыбка -- ну лет четырнадцать? Да нет, двенадцать. Как в такого гадкого утенка могли влюбиться все парни деревни, рискуя проблемами с правоохранительными органами, совершенно непонятно, и это никак не объяснено в спектакле. Зрителям просто предлагается поверить: вот ладный молодец Мизгирь один раз увидел -- и все: бросил красавицу-невесту Купаву, голову потерял. В финале, когда Снегурочка вытребовала себе от матушки Весны-Красны способность любить, толпа поселян раздела девушку догола и завернула в рулон тюлеобразной ткани, сотворив что-то вроде белоснежного свадебного платья. Но до «таяния» (влезания по металлической лестнице вверх к колосникам) оставалось совсем немного времени -- и уж тут сыграть ничего не удалось.

Структура спектакля -- с регулярными танцевальными и песенными перебивками -- в принципе не рассчитана на развернутое высказывание актера и изменение его персонажа, психологические эволюции. Поэтому выигрывали те, кто сразу свою роль подал наиболее ярко. Пожалуй, лучше всего это удалось Мизгирю (Артем Осипов) и Лелю (Сергей Сотников). У последнего просто роль-подарок: пастушок неумолимо стал эстрадным певцом, его песенку девицы-поселянки встречали обморочным воплем после первой фразы (как это бывает на концертах), и он выходил «к публике» пожимать протянутые в экстазе руки.

Никаких трагических переживаний в этом спектакле не предусмотрено: когда Мизгирю приходит время умирать, актер просто оповещает публику: «убегает на Ярилину гору и бросается в озеро». А потом идет общий танец, где все выходят в золотых костюмах, и общая песня, в которой сквозь славословия богу Солнца нескрываемо прорезается: Don't worry, be happy. Ну, значит, такой и будет девиз на этой визитной карточке.