Виталий Третьяков больше не будет главным редактором и генеральным директором «Независимой газеты». В интервью Интерфаксу Третьяков сообщил о своей встрече 4 июня во Франции с Борисом Березовским, подвластный которому «Объединенный банк» владеет контрольным пакетом акций «НГ». По словам Третьякова, «если в ближайшие два дня ничего существенного не произойдет, то 8 июня на общем собрании акционеров «НГ» будет принято решение о моей отставке».

Третьяков назвал решение Березовского политическим, что понятно и без комментариев. Только слепой мог не заметить, как расходились пути «НГ» и рвущегося в «лидеры оппозиции» Березовского. Третьяков сообщил, что решение не было для него неожиданным. Для многих дело обстоит иначе. Общество, разумеется, знало, что газета живет на деньги демонического (а для кого-то ангелического) олигарха, контрольный пакет не был тайной, а правило «кто ужинает, тот и танцует» засело у всех в печенках. И все же не верилось, что Третьяков, заключивший осенью 1995 года альянс с Березовским, не выговорил для себя гарантий. (Заметим, что сам он не раз говорил о возможности своего увольнения.) Как не верилось, что Березовский рискнет лишить Третьякова «НГ». В сходной ситуации Михайло Ломоносов верно заметил: меня нельзя отставить от Академии, можно -- Академию от меня.

Третьяков не Ломоносов. (Последний, кстати, тоже сильно отличался от своих сусальных изображений.) Относилась к нему политическая и культурная элита очень по-разному с самого момента рождения «НГ» (1990). Кто-то считал Третьякова циником, кто-то -- нарциссом, кто-то -- оголтелым державником, кто-то -- агентом спецслужб, а кто-то -- городским сумасшедшим. Никто, однако, не отрицал, что Третьяков не только основатель и редактор «НГ», но и душа, мозг и имидж этого издания. Без Третьякова не может быть «Независьки» с ее экзотическим сочетанием менторства и плюрализма, высоколобости и популистской сенсационности, разнузданного хамства и почтения к любым авторитетам, сектантской самоупоенности и жажды всеобщей любви. Не может без Третьякова существовать нищее издание, задающее Тримальхионовы пиры, распределяющее антипремии, поставляющее перья конкурентам (кто только не потрудился в этой «кузнице кадров»!), бранимое и как магнитом тянущее творческую интеллигенцию. «НГ» можно было не любить. И даже не читать, страхуясь от разлития желчи. Но нельзя было представить себе газету без ее редактора. Поэтому, когда на рубеже 1992--1993 годов у многих сотрудников «НГ» возникли разногласия с Третьяковым (идейные, творческие, чисто материальные -- тогда сплелось многое), они сочли должным уйти в «Сегодня». Поэтому попытка свергнуть Третьякова (1995) обернулась фарсом. Поэтому его отставка означает конец газеты. Логотип сохранить можно. И даже иным читателям голову задурить. Только надолго ли? Печальная история «Сегодня», чья первая редакция была с благословения Владимира Гусинского разогнана осенью 1996 года, кажется, могла бы чему-то научить как олигархов, так и любителей занимать чужие места.

Соображения Березовского о том, что подконтрольные ему «НГ» и «Коммерсантъ» занимают одну нишу, а надо завоевывать «средний класс», были опровергнуты Третьяковым в телепрограмме «Герой дня». Дело не в том, что раньше Борис Абрамович думал иначе, а различие его газет видно и кроту. Дело все в той же нереформируемости «НГ». Не важно, станет ли газета «партийной». (Очень похоже.) Не важно, сколько ее сотрудников примет новые правила игры. Не важно, кто возглавит «НГ» -- уже «просватанные» Татьяна Кошкарева, Игорь Шабдурасулов, Михаил Бергер (двое последних отрицают возможность своего назначения) или кто-нибудь еще. Суть в ином.

Во-первых, «НГ» больше не будет. В отличие от Третьякова, который найдет себе дело по сердцу. Возможно, и под патронатом Березовского. Магнат -- человек широкий, а красивый жест в адрес низверженного оппонента произведет впечатление на обладателей чувствительных интеллигентских сердец.

Во-вторых, для наших олигархов «свобода слова» есть не более чем инструмент. А инструменты разные бывают. Нельзя гвозди пилой забивать. Вот и с Третьяковым нынешний Кремль штурмовать -- себе дороже.

В-третьих, «инструментальное» отношение к свободе слова не сводит ее на нет. Об этом Третьяков часто писал до нынешнего поворота -- об этом же сказал в «Герое дня». Противодействующих сил у нас хватает, а «нерушимые союзы» (политиков, бизнесменов, журналистов) рушатся как карточные домики.

В-четвертых, мы не умеем ценить то, что имеем. За десять лет «НГ» превратилась в неповторимое издание (какое -- другой разговор). Уничтожить его -- нанести удар по культуре. Ломать -- не строить.

В-пятых, небрежение традицией, инструментальное отношение к свободе слова, демагогия и ложь (ну какое отношение финансы «НГ» имеют к отставке Третьякова? его как менеджера, что ли, там держали? и сильно ли заботили Березовского до 4 июня копеечные оклады сотрудников "НГ"?) совокупно развращают общество. Приучают его относиться как к фантомам к реальным ценностям. Включая ту самую «свободу слова», от одного упоминания которой многих уже сейчас тошнит.

Это всего печальнее. Печальнее даже, чем судьба журналистов «НГ», которым придется перевоспитываться либо искать другую работу.