Главное действующее лицо хасавюртовского кризиса -- мэр города Сайгидпаша Умаханов -- возглавил местную администрацию в 1997 году. Он был дважды избран депутатами городского собрания, как утверждают в Махачкале, при поддержке или по крайней мере с согласия своего нынешнего противника, главы Госсовета Республики Дагестан Магомедали Магомедова. До начала карьеры мэра г-н Умаханов был главой хасавюртовского отделения Сбербанка, а до этого -- тренером по борьбе. В августе-сентябре 1999 года он создал и возглавил хасавюртовские отряды народного ополчения, которые должны были воспрепятствовать вторжению боевиков в город. Тогда они на несколько дней заняли территорию соседнего Новолакского района и почти дошли до городских окраин.

В Махачкале полагают, что в ту пору у г-на Умаханова «сформировалась психология полевого командира». Количество его штыков Махачкала оценивает примерно в 1000, не считая около 600 бойцов охраны нефтепровода Баку--Новороссийск, которыми командует младший брат Умаханова. По мнению лояльных махачкалинских наблюдателей, эта сила может -- сознательно или бессознательно -- послужить политическим интересам кого-то из нынешнего окружения главы Госсовета из числа тех, кто хотел бы сменить Магомедали Магомедова у власти до выборов первого президента Дагестана, назначенных на 2006 год. По другой версии, за хасавюртовским кризисом могут стоять силы, находящиеся за пределами республики. Например, живущие в Москве и недовольные режимом дагестанские бизнесмены или некие силы, коммерчески и политически заинтересованные в сохранении и расширении войны на Северном Кавказе.

Кроме того, эксперты упрекают г-на Умаханова в излишне тесных связях с соседями -- семьей экс-президента Чечни Ахмата Кадырова. Они напоминают также, что в недавнем прошлом Хасавюрт был центром похищений и торговли людьми. На это мэр Хасавюрта возражает: за последнее время ни одного похищения в городе не зафиксировано, стрельбы на улицах не слышно, и люди не боятся свободно ходить по городу даже ночью. Хасавюрт действительно пока вполне спокоен, хотя, по сути дела, он вышел из-под контроля Махачкалы. Глава городской администрации Сайгидпаша УМАХАНОВ ответил на вопросы специального корреспондента "Времени новостей" Ивана СУХОВА.

-- Сайгидпаша, в Махачкале именно вас считают главным зачинщиком всей этой истории с митингом 29 июля, на котором было выдвинуто требование досрочных выборов.

-- Ничего особенного не произошло. Был санкционированный митинг, люди обратились, им дали разрешение. Я в это время вообще был в отпуске, лечился в Ставрополье. Но меня пригласили, я приехал и услышал мнение народа, которое высказали все.

-- Там были высказаны и весьма тяжкие обвинения в адрес г-на Магомедова -- в частности, обвинение в причастности к целой серии политических убийств.

-- Обвинений серьезных не было. У народа просто спросили: кто за этим стоит? И они все говорят вот так. Конечно, фактических доказательств нет. Но ведь есть слухи и разговоры о дестабилизации в Дагестане в связи с тем, что действующая республиканская власть преследуют всех глав администраций, имевших какое-то отношение к выборам в Госдуму. По Буйнакскому округу туда прошел депутат Магомед Гаджиев, он по этому округу взял 90% голосов. А тот депутат, которого поддерживало руководство (Гаджимурад Омаров. - Ред.), не прошел. Вот причина всего.

-- А почему именно Хасавюрт стал центром протеста?

-- Ущемление Хасавюрта тянется с того момента, когда в дни начала боевых действий в Чечне в 1999 году Масхадов и Магомедали не смогли здесь встретиться. С тех пор нас не приглашают на совещания, ущемляют, а если сюда приезжает кто-то из республиканских руководителей, то их сразу освобождают от занимаемой должности. Кроме того, я председатель республиканского объединения в защиту Конституции России. Это тоже одна из причин.

-- Все-таки мне не очень понятно, как «ущемление Хасавюрта» связано с неудачной попыткой переговоров между Магомедовым и Масхадовым.

-- В то время все были ополченцами, все были вооруженные, на Дагестан уже напали, и все наше население щитом стояло, чтобы ваххабиты из Чечни не смогли взять город. А в это время они решили провести переговоры, и народ просто не дал им встретиться, чтобы не допустить вторых Хасавюртовских соглашений. А меня обвинили в том, что население их не пустило.

-- Какие у вас сейчас отношения с соседями?

-- Нормальные отношения с официальными работниками. С погибшим президентом Чечни (Ахмат-хаджи Кадыровым. -- Ред.) были очень хорошие отношения. У нас были совместные спортивные и культурные мероприятия, даже аттестация учителей и директоров -- все проводилось у нас в Хасавюрте.

-- Говорят, Рамзан Кадыров часто бывает у вас в гостях...

-- Нет, я его не видел с тех пор, как его отец умер. Не приезжает он к нам. Так, иногда звонит. У меня заместитель -- сам аварец, но его родственник, они молочные братья. А до того Рамзан много приезжал, они здесь проводили мероприятия против экстремистов, которые прибегали оттуда, из Чечни, чтобы здесь спрятаться.

-- В Махачкале говорят, что у вас чуть ли не полторы тысячи бойцов. Это правда?

-- Говорить можно что угодно. У меня даже личной охраны нет, со мной ездят мои родственники, двоюродные братья. Кто мне даст иметь большую охрану на этой должности?

-- Но в 1999 году вы собрали мощное ополчение. Эти люди не могли же никуда деться?

-- Они и не делись. Но я не держу их около себя, они занимаются своими делами, у них есть дома и семьи. Сейчас вообще много чего говорят. Многие пользуются ситуацией, чтобы дестабилизировать обстановку, разбрасывают листовки по всей республике, некоторые из них даже подписаны моим именем. Но мы те люди, которые в самый тяжелый момент, в 1999 году, отстояли республику. И сегодня мы тоже не дадим ее дестабилизировать. В такой ситуации мы готовы даже больше не проводить митинги. Я соберу инициативную группу и попрошу не проводить их сейчас.

-- Но митинги тем не менее идут.

-- Да. Везде, во всех селах. Только что в Кизляре был, туда собрались люди со всех сел, до самого Сухокумска. И не только аварцы, там все. Это власть так преподносит. Но никаких аварских проблем нет. Вы же можете посмотреть кассеты -- там были депутаты-чеченцы, кумыки, даргинцы -- все там были. Им выгодно говорить, что это мононациональный митинг, и они говорят. Сколько лет они уже на этом живут, и всегда у них одна и та же тактика.

-- Поводом для митинга, насколько я знаю, стало то, что у вас в Хасавюртовском районе сняли руководителя?

-- Это произошло не только у нас. Они сменили глав в Цумадинском районе, в Гергебильском, сейчас хотят снять в Ботлихском. Прокуратура, счетная палата республики работают по их заказу и уже ищут там проблемы. В Буйнакском районе у главы тоже требовали уйти в отставку, но он не согласился, и его убили. В Новолакском районе руководителя сняли, поставили вместо него молодого человека, и его через несколько месяцев убили. Сейчас и у нас сняли. Они просто очищают позиции для президентских выборов.

-- Вы обсуждали сложившуюся ситуацию с Магомедали Магомедовым?

-- Нет, мы с ним не общались. Последний раз я заходил к нему месяца два назад. И еще месяц назад мы созванивались. Я просил разрешения назначить главу пенсионного фонда, но он не согласился и сам назначил.

-- Вы требуете отставки главы Госсовета?

-- Это не требование, это просьба. Никто не может требовать ухода руководителя, избранного по закону. Мы попросили. Народ попросил.

-- Просьба прозвучала в весьма жесткой форме.

-- Жесткости не было. На митингах так всегда бывает. Митинг для этого и есть. Но на самом деле мы можем только просить. Народ этого хочет, но они так красиво раскрутили это все, заставили всех руководителей говорить то, что им нужно. Телевидение запустили в одну сторону. Но я слышал, что везде в горах идут митинги в нашу поддержку.

-- Вы имеете отношение к их организации?

-- Нет. Я же вам говорю, этот митинг в Хасавюрте тоже не я организовал. Просто меня пригласили, и я пришел.

-- Правда ли, что там были "религиозники»?

-- Какие "религиозники"? Мы же сами у этих "религиозников" -- первые в списках на уничтожение. За то, что мы с ними борьбу и вели, и ведем. У нас сколько случаев в городе, мы задерживаем террористов, экстремистов. Но там их всех отпускают за деньги.

-- По-вашему, в случае отставки Магомедали Магомедова должны будут состояться выборы президента? Или будет выбран новый Госсовет?

-- Это должны быть выборы президента Республики Дагестан.

-- Но такие выборы возможны не раньше 2006 года, потому что только тогда вступит в силу новая редакция конституции Дагестана.

-- Закон про всенародные выборы принят. А дата вступления у Ельцина тоже была другая. Если человек согласится, это же не нарушение Конституции. Мы же не требуем силовыми методами, с оружием в руках. Мы просим. Что нам делать, если не контролируется ситуация, если убивают наших работников милиции, убивают всех людей, которые выражают свое мнение, если оно расходится с мнением руководства?

-- Говорят, вы собираетесь провести 10 сентября митинг в Махачкале. Он не выльется в те самые «силовые методы»?

-- Вообще-то 10 сентября митинг объявили здесь, в Хасавюрте. Но сегодня я буду просить инициативную группу не проводить митинг. Мне кажется, что сейчас это будет на руку деструктивным силам и экстремистам.

-- Кто эти деструктивные силы?

-- Очень много их. У нас в подполье есть ваххабитские группы и боевики. Есть и политики, которые стремятся во власть. И они все вмешались в это дело, стали подбрасывать эти листовки.

-- Вы сами не стремитесь во власть?

-- Никогда не стремился и говорю об этом. Это не мое место.

-- Кого в таком случае вы хотели бы поддержать на выборах?

-- Интеллигентного, умного молодого парня я бы поддержал. Любой национальности. Сегодня если бы меня спросили, кого бы я поддержал на выборах, я бы сказал: русского. Чтобы хотя бы первый президент был русский, чтобы не было этой национальной борьбы. А потом уже, когда в республике, может быть, будет какой-то порядок, уйдут все эти кланы, тогда можно проводить нормальные демократические выборы.

-- В республике русских политиков не так уж много.

-- А необязательно из республики. В федеральном центре есть подходящие властные, сильные люди. Если такой человек будет, его поддержит весь Дагестан.

-- Но вы такого человека пока не нашли?

-- Я его и не ищу. Искать его должен федеральный центр. Я просто хочу, чтобы федеральный центр обратил внимание на то, что здесь происходит.

-- Не получится ли так, что попытка изменить ситуацию в Дагестане приведет только к ухудшению?

-- А менять ничего не нужно, нужно просто сделать анализ. Если федеральный центр представит руководству Дагестана конкретные материалы, то эти люди никогда не пойдут против федерального центра. Им есть чего бояться.

-- Вам не кажется, что сейчас федеральный центр в Дагестане вообще мало что контролирует?

-- Федеральный центр, может быть, имеет влияние на каких-то отдельных политиков. Но если взять в общем, то не поймешь, кто, где и чем здесь занимается. Все внутри, и вся информация закрыта. Поэтому должна приехать независимая комиссия, серьезно взяться за эту республику, дать оценку всему, что происходит, и сделать анализ. Дагестан необходимо сохранить, это стратегически важная республика. Здесь море, здесь несколько границ. Сейчас это особенно актуально, потому что мы не знаем, чем завершится вся эта история в Южной Осетии. Но сегодня еще не поздно. Есть очень много желающих помочь федеральному центру навести порядок в Дагестане.

-- Не будет ли это связано с кровопролитием?

-- Нет, не будет. Если будет решение федерального центра, справедливое отношение со стороны России -- крови не будет.

-- А у вас лично какие отношения с федеральным центром?

-- У меня нет отношений ни с кем в федеральном центре. Но я всегда имел четкую государственную позицию.

-- Вы сейчас говорите существенно мягче, чем две недели назад. Хасавюртовская ситуация закончилась?

-- Не закончилась, и я вам не говорю, что она закончилась. Но я буду просить всех, чтобы они пошли на уступки, раз создалось такое положение. И мне будет очень тяжело их уговорить. Там есть очень много людей, которые готовы идти до конца.

-- Почему бы все же не подождать до 2006 года?

-- Подождать можно. Но что же, каждый должен ждать, пока его убьют?