Коммерческие артитоги первого полугодия впечатляют и вселяют надежду. На мировом рынке случилось несколько сенсаций. Во-первых, 5 мая 2004 года на аукционе Sotheby's в Нью-Йорке была продана самая дорогая в мире картина. За полотно Пикассо «Мальчик с трубкой» заплатили 104,2 млн долл. Во-вторых, общий итог прошедших 11 и 12 мая в Нью-Йорке трех аукционов современного искусства Christie's (более 128 млн долл.) оказался абсолютным рекордом за все время проведения аукционов современного искусства. В-третьих, отмечен фантастически высокий уровень открывшейся по традиции в начале лета ярмарки современного искусства «Арт-Базель», по ценам превзошедшей все предыдущие.

Главная сенсация для России -- отечественный рынок искусств стал одной из главных и успешных территорий мирового мейнстрима. Майские «Русские торги» Sotheby's поставили рекорд в 11 млн фунтов стерлингов. Симметрично «Арт-Базелю» «Арт-Москва» вышла самой успешной в коммерческом плане ярмаркой за всю историю своего существования. То, что Россию признали полноценным и достойным уважения партнером на мировом артрынке, подтвердили визиты в Москву директоров Sotheby's и проведение в столице авторитетнейшего Международного салона изящных искусств.

Свою версию причин небывалого коммерческого фурора в художественной жизни России обозревателю «Времени новостей» Сергею ХАЧАТУРОВУ изложила международный консультант по формированию частных коллекций, владелец галереи «Е.К.АртБюро» Елена КУПРИНА.

-- Расскажите о главных, на ваш взгляд, итогах прошедшего сезона.

-- Первый итог -- произошла стабилизация цен на российское искусство. Это позволяет нам говорить не об отдельных продажах, а о процессе, о том, что существует десяток продаж, фиксирующих цены на высоком уровне. То есть планку в миллион долларов за одну работу невозможно ни искусственно завысить, ни искусственно занизить. Почему стабилизация произошла? Потому что процесс вымывания шедевров, перераспределения произведений искусства определенного периода (до середины XX века) закончился. Следствием стабилизации является, во-первых, расширение интереса к отдельным периодам истории отечественного искусства. Во-вторых, приближение к международным стандартам ведения бизнеса, когда решения принимаются долго и тщательно готовятся, когда критерием становится не только хороший провенанс (биография) работы, но и репутация продавца -- галереи или дилера, к которому она попала на продажу. Второй итог -- проявленный интерес к российскому рынку со стороны международный элиты артбизнеса. Имею в виду визит в Москву директоров Sotheby's и проведение в столице Первого международного салона изящных искусств, организованного с великолепным европейским лоском и размахом. Третий итог -- стремительно выросшая роль частных фондов. Запомнились три проекта. Первый -- фонда «Связь времен», приобретшего пасхальные подарки Карла Фаберже за астрономическую сумму свыше 100 млн долл. Второй -- Фонда Владимира Потанина, устроившего в Париже и Петербурге выставку памяти золотого века отечественной культуры, и конкретно -- двух императоров, Александра I и Наполеона. Наконец, третий -- фонда «Екатерина», организовавшего масштабную передвижную экспозицию объединения «Бубновый валет» с участием 15 российских музеев. Во всех случаях частная инициатива подняла престиж государственной политики в области искусства.

-- Как соотносятся друг с другом стабилизация цен и политики в области искусства и нестабильность экономической ситуации в России, да и во всем мире?

-- Паника, спровоцированная недавней угрозой банковского кризиса, привела к временной паузе на рынке в высоком ценовом сегменте. Проще говоря, люди, желающие купить очень дорогую картину, испытывают трудности с получением собственных средств. Поэтому, несмотря на стабилизацию артрынка, сезон завершен большим знаком вопроса. С другой стороны, люди хотят спасать свои деньги и покупают искусство -- в среднем ценовом сегменте сейчас наблюдается всплеск.

-- В этом сезоне был принят закон о том, что частные лица, ввозящие культурные ценности в Россию для собственных коллекций, освобождаются от таможенного НДС. Этот закон помогает стабилизации рынка или наоборот?

-- Следствия весьма противоречивы. Таможенный комитет подготовил дополнение о том, что закон действует лишь в том случае, если человек везет произведения лично. А если багаж оформляется как груз, он облагается таможенным НДС. Почему таможенный комитет позволяет себе несопровождаемый личный багаж считать коммерческим грузом? Не знаю. Знаю только, что вещам большого формата теперь путь в Россию затруднен, тоже, надеюсь, временно. Непоследовательность выполнения закона -- второй открытый вопрос.

-- Одним из положительных итогов сезона можно считать качественно новую работу с отечественным вариантом Contemporary Art. Интерес к русскому искусству последних лет вырос повсеместно, начиная от масштабных, поддержанных государством проектов («Москва-Берлин»), заканчивая небывало высокими результатами торгов на восьмой ярмарке «Арт-Москва»...

-- Этот итог вписывается в общемировую тенденцию вложения крупных инвестиций в самое новое искусство. На прошедшем 11 и 12 мая нью-йоркском аукционе Christie's был поставлен абсолютный рекорд за все время проведения аукционов современного искусства. Там наторговали на 128 млн долл. Процессы идут параллельно... Мне, например, было очень интересно наблюдать в течение семи лет, как на грандиозной ярмарке в Базеле современное искусство постепенно перемещается со второго, менее престижного, этажа на первый, более престижный. Лет семь назад внизу продавали искусство исключительно первой четверти двадцатого века. Сегодня те же почетные места занимает искусство последних двух-трех десятилетий. Найти искусство первой четверти XX века на Базельской ярмарке теперь очень непросто. Причина не только в том, что вымываются шедевры прошлых лет. Также и в том, что Contemporary Art сегодня признано абсолютно полноценной территорией искусства. Уверена, этот новый статус современного искусства на артрынке отменяет весьма архаичное деление искусства на «антиквариат и не-антиквариат». Рубенс -- это что, антиквариат? А Серов? А Пикассо? А Джаспер Джонс? А Маурицио Каттелан? В начале лета мы могли увидеть, как позиционируют себя галереи на элитарном международном смотре, организованном по инициативе известного в мире артменеджера Ива Бувье. Первый международный салон изящных искусств во дворце Долгоруких на Пречистенке подтвердил, что назвать представленное там искусство (от Брейгеля-младшего до Гриши Брускина) «антикварным» невозможно.

-- Ну параллели параллелями, а российская ситуация все-таки всегда специфическая. Что же случилось с россиянами? Почему они, такие консервативные по духу, все-таки полюбили современное искусство?

-- Начнем с того, что более профессионально стали работать галереи. Они учатся отличать себя от магазинов. Игроки на поле галерейного бизнеса наконец-то поняли, что галерейная деятельность это не «купи-продай», а кропотливая работа по формированию круга интересов клиента, поиску новых идей, актуализация забытого и открытие неизвестного. Ведь повернуться лицом к клиенту (потребителю) -- совсем не значит показывать только то, что ему хочется сейчас, но и то, что его может заинтересовать потом. Или через день. Или через месяц. Или через год. Одновременно встроить этот интерес в контексты -- ценностный и ценовой. Причем, как ни смешно, ценовой контекст является определяющим. Мы можем много и красиво говорить о вкусе, о том, о сем... Но основа всего экономическая. Если сегодня продать одну известную картинку или завтра другую известную, то на третий день известных больше не будет, и у продавца останется только один шанс заниматься тем же бизнесом: рассказать клиенту, что на этом искусство не заканчивается. Увлечь клиента своими новыми предложениями... Способен ли продавец на это? Способен ли он заранее уловить тенденции? Наверно, это основной критерий идентификации галереи как галереи, а не магазина.

-- Может быть, успех сегодняшнего галерейного бизнеса в России объясним также тем, что большинство благополучных галерей нашли свою тематическую нишу и никто не толкается?

-- Конечно, в идеале в галерейном бизнесе не должно быть конкуренции. Ведь каждый продавец предлагает свой эксклюзивный товар. У него эксклюзивный потребитель. Но это в идеале. А в этом сезоне поводом для конкуренции явилась артикуляция имиджевой концепции привлечения эксклюзивного клиента на свой эксклюзивный товар. Серьезная борьба ведь может идти или за новых клиентов, или на поле новых идей. Вот эта конкуренция имиджей, основанная на собственных интересах и вкусах игроков артрынка (XL занимается московским искусством 1990-х, «Айдан» -- неоакадемизмом, Stella Art имеет возможность привлекать значительные средства для презентации мировой классики ХХ века), и влияет на презентацию каждой галереей своего материала. Это хорошая конкуренция, она способствует качественному скачку в развитии галерей и процессов в целом.

-- Поговорим о ценах. Результаты «Арт-Москвы» нынешнего года кружат голову. Продажи со стендов: 1 млн 727 тыс. 800 долл., зарезервировано -- 840 тыс. долл. Однако некоторые эксперты и критики считают эти результаты не слишком объективными. Цены на работы отдельных художников показались им неоправданно завышенными. Это грозит разрушением того имиджевого и ценового баланса, о котором мы только что говорили. Существует ли какой-либо регулятор цен на рынке самого свежего искусства?

-- Считается, что зоной риска является искусство последних трех-семи лет. На него действительно цены могут устанавливаться произвольно и при неправильной политике в этой области тем самым вредить коммерческому успеху и художника, и самой галереи. Если же искусству 15--20 лет, то абсолютно понятно, что с этим искусством случилось. На рынке в том числе. И высокие цены на такое, подтвердившее свою репутацию, искусство вполне оправданны. Тем более что произведения известных художников 20-летней давности днем с огнем не сыщешь.

-- Москва готовится к проведению I Биеннале современного искусства. Многие опасаются, что она будет копией успешно функционирующей ярмарки «Арт-Москва». Опасения возникли не на пустом месте. Во многих случаях международные коммерческие проекты (тот же «Арт-Базель») и по качеству представленных работ, и по созвездию имен превосходят некоммерческие, претендующие на высокий интеллектуальный статус выставки формата биеннале. Почему так происходит?

-- Возможно, это связано с оттоком денег из некоммерческих проектов. Возможно, с вялой работой кураторов биеннале. Но говорить о том, что искусство окончательно ушло на поле коммерции, все же нельзя. Маленький пример. На Венецианской биеннале 2003 года выставлялся пространственный объект -- коридор с сужающимися стенами польской художницы Моники Сосновски. Через несколько дней на Базельской ярмарке именно ее инсталляция взяла главный приз в конкурсе новых галерейных проектов. Вот пример того, как сугубо интеллектуальное высказывание было должным образом оценено и на коммерческом форуме.

-- Последний вопрос: артрынок -- понятие герметичное, для посвященных и избранных?

-- В России артрынок будет существовать замкнуто и функционировать на нем будут немногие избранные до тех пор, пока не сформируется пресловутый средний класс. А его отсутствие сегодня заметно хотя бы потому, что здесь очень трудно продать тиражную графику (принты) признанных художников новейшего времени. На Западе дома буржуазии или богемы украшают хорошие авторские воспроизведения модных работ признанных сегодня художников. У нас -- другое. У на либо покупают за немаленькие деньги «уник». Либо -- ничего. Среднего не дано!

ПОДПИСИ ПОД ФОТО: Картина Михаила Нестерова «На земле покой» стала абсолютным лидером майских торгов аукциона Sotheby's. Была продана за 565,6 тыс. у.е.

Самыми дорогими художниками на прошедшей в конце весны ярмарке «Арт-Москва» стал тандем «Илья и Эмилия Кабаковы». Со стендов галереи Stella Art ушли три картины Кабаковых (на снимке -- работа 2001 года «Новый аккордеон») по цене 300--350 тыс. долл. каждая. Все вместе работы Кабаковых определили основной коммерческий итог «Арт-Москвы»