В беспощадной борьбе количества с качеством, развернувшейся на территории Московского Дома фотографии, побеждает количество. Без всякой надежды на переход в первого в последнее или хотя бы единства в существовании -- противу затверженного правила диалектики. Два этажа фотодома снова плотно завесили фотографиями -- открывали две выставки сразу. Довольно приличные размеры залов позволили развести их по разным этажам, но обе покорно встали в конец длинного, многокилометрового ряда снимков, которыми радовал и печалил, пленял и разочаровывал, постепенно утомляя нас Московский Дом фотографии в сезоне прошедшем и предшествовавшем ему. Перелопачивая тонны фотографической руды, встречали мы шедевры и посредственности, выставки бесценные и малоценные, классические, «датские» (к общественно-значимым датам) и те, что показались случайными. На огромном конвейере Дома фотографии их делали под один размер и форму, где проекты и программы, темы и концепции, сливаясь, становятся неразличимыми.

Вот и теперь -- что с того, что выставка Александра Слюсарева в рамках программы «Классики российской фотографии» составлена из очень хороших фотографий, а «Фотомост Санкт-Петербург -- Израиль» из снимков средних -- фотографий все равно слишком много и они безнадежно плохо структурированы. Кажется, что ни выставки, ни фотографии никто не отбирает, и безмерный, безразмерный этот поток рано или поздно смоет нас. В этом сезоне все выжили. Следующий вселяет ужас. Но и надежду: вдруг все изменится. Мощная рука проредит поля выставок, выдернув все, не соответствующее высокому музейному уровню, начнут выходить, как обещает Ольга Свиблова, книги о фотографии, осмысливающие процесс, а соответствующие числу выставок количеством и качеством кураторы осмыслят каждый проект отдельно, сделав его единственным и неповторимым. Да еще и жить в эту пору прекрасную придется испытанным предыдущим количественным периодам любителям фотографии.

Но выставке Слюсарева это уже не поможет. Что случилось -- то произошло. Выставка великолепного фотографа предлагается сплошным потоком, где смешиваются мысли и десятилетия, без необходимых любому зрелищу акцентов и изъятий. Мешает, сбивает глаз и странное соседство. Но фотографии прекрасны. Для Слюсарева глаз -- орган чувств, хоть иные и полагают его источником получения информации об окружающем мире. В каждой фотографии Слюсарева -- дарованная Богом радость видеть лучи света, пронизывающие тоскливый быт, блики и вспышки цвета, отражения и преломления. Его работы не о времени, не о себе, не об окружающем мире. Светопись Слюсарева только о тех чудных открытиях, для существования которых неважно, что на дворе -- советская власть, перестройка или дикий капитализм. Конечно, время меняет приемы и технику, вместо журнала «Чешское фото» в качестве источника знаний человек снимающий получает в руки более продвинутые издания, но так же мчатся, отливая синим, поезда метро, так же бьется лучик света в стеклянной банке, в колышущейся занавеске. И роскошь облупленных, расписанных стен, и потоки воды -- праздник, который всегда с нами.

Вторая выставка -- о дружбе, взаимопонимании между народами и прочих полезных свойствах фотографии. Петербуржцы фотографировали Израиль -- море, зелень, юноши с автоматами, хасиды, Стена Плача и прочие архитектурные, культурные, исторические достопримечательности. Израильтяне фотографировали Петербург -- река, зелень, молодежь, старушки, Медный всадник и прочие архитектурные, культурные, исторические достопримечательности. Все, что ценим мы и любим, чем гордится коллектив. Необходимые по условиям современного проекта задворки получились равно удачно у фотографов обеих стран и даже похоже, что неудивительно. Ведь там на четверть бывший наш народ -- в том числе и фотографический. И вполне возможно, снимки эти будут пробуждать добрые чувства наших народов, а также сеять разумное, доброе и вечное. Хоть и видели мы вроде бы что-то такое в каких-то журналах или на других выставках, но повторить, как выглядят молодежь с автоматами и без оных и памятники с разных сторон, никогда не вредно, да и экзотика глаз радует -- что у нас, что в Израиле.