Свердловская область намерена заработать полтора миллиарда долларов на "наследстве Берии". 84 тысяч тонн редкоземельных минералов монацитов, отправленных наркомом в регион в конце 40-х в рамках атомной программы, полвека пролежали на свалке. Теперь местное правительство собирается строить завод по переработке монацитов, производить на экспорт торий и редкоземельные элементы. Этими планами обеспокоены экологи.

Проект переработки монацитов был представлен на одном из последних заседаний областного кабинета. Из Москвы прибыла представительная делегация ученых с идеей строительства завода, который может принести по меньшей мере 1,5 млрд долл. прибыли. Эта и другие цифры, которыми сопровождали выступление сотрудники столичного Научно-исследовательского и конструкторского института энерготехники (НИКИЭТ), буквально заворожили уральских руководителей -- ведь до последнего времени они считали монацитовый концентрат не стратегическим сырьем, а источником возможной экологической катастрофы.

Монацитовый концентрат попал на Средний Урал в конце 40-х годов по приказу Лаврентия Берии. Нарком НКВД курировал программу создания атомной бомбы, причем работы одновременно велись по двум направлениям: урановому и ториевому. Если с урановой рудой в СССР особых проблем не было, то монацитовые минералы, в которых торий составляет десятую часть, сотрудники Берии заказали в Северной Корее. Пока ценный и опасный груз двигался с Дальнего Востока, ученые заявили о победе урана. Ставший вдруг ненужным монацит сгрузили на полпути -- близ города Красноуфимска. Тем не менее ученые долго считали торий резервным энергетическим сырьем, и СССР через подставные фирмы продолжал закупки концентрата в Австралии, Бразилии и Вьетнаме. Когда было окончательно доказано, что энергетика на ториевой основе нерентабельна, на границе Свердловской, Пермской областей и Башкирии образовался крупный центр по хранению радиоактивного вещества.

Склады считались объектом повышенной секретности и особо охранялись. Но никто толком не следил, что творилось за колючей проволокой. Изначально монацит в трехслойных бумажных мешках складировали в старых деревянных бараках бывшего зернохранилища. За прошедшие полвека мешки прогнили, ящики развалились, с некоторых бараков ветром сорвало крышу. При этом приток Уфы -- речушка Зюрзя -- со временем несколько изменила свое русло, и в разгар весеннего половодья ее воды подбираются прямо к складам.

В начале 90-х об опасности заговорили экологи -- после загадочного массового отравления студентов на полях одного из красноуфимских совхозов. Необъяснимый временный паралич конечностей, анемия -- с такими симптомами уральские медики столкнулись впервые. Расследование происшествия, о котором узнала вся страна, шло с трудом: регион насыщен металлургическими и химическими производствами, а также секретными объектами Минобороны, каждый из которых в принципе представляет экологическую опасность. По официальной версии, студенты стали жертвой халатности военных, которые устроили на одном из картофельных полей временные медицинские склады, а потом не до конца очистили почву. Но местные жители убеждены, что виной всему -- монацитовое хранилище.

В любом случае уральским властям пришлось срочно обратить внимание на «наследство Берии». Тем более что к тому времени Минатом уже отказался от права собственности на опасное вещество и передал склады на баланс правительству Свердловской области.

В Министерстве по атомной энергии утверждают, что монацитовый концентрат в начале 90-х был передан в собственность правительства Свердловской области по просьбе последнего. Мол, уже тогда уральские власти поняли истинную ценность хранящегося в прогнивших бумажных мешках. Дело в том, что в монацитовых минералах содержится не только радиоактивный торий, но и редкоземельные металлы -- такие, как итрий и церий. Спрос на них на мировом рынке достаточно высок, как, впрочем, и цена.

Но первая попытка извлечь из монацитов прибыль завершилась безрезультатно. Лишь первая партия в пять тонн была переработана на Чепецком механизированном заводе в удмуртском город Глазове. Удмуртские экологи, узнав о планах расширения опасного производства, надавили на местное руководство, и переработка была остановлена.

Новый проект, с которым главный конструктор НИКИЭТ Владимир Сметанников приехал в Екатеринбург, предполагает уже строительство собственного производства на Урале. Оно, по замыслу москвичей, должно компенсировать отсутствие в стране заводов по получению редкоземельных металлов -- все они после распада СССР остались за границей: в Эстонии, Киргизии, Казахстане и на Украине. Прибыли обещаются огромные: и от переработки редкоземов, и от продажи выделенного тория. На заседании областного правительства эксперты уверяли, что это сырье в чистом виде у нас с руками оторвут французы и американцы. Хотя позднее в беседе с корреспондентом газеты «Время новостей» специалисты Минатома признались, что именно продажа тория -- один из самых спорных пунктов в новом проекте. Активно его использует сегодня только Индия, у которой достаточно собственных запасов. Но в любом случае масштабы проекта и объемы предполагаемой прибыли весьма заинтересовали представителей экономического блока Свердловского правительства. А решающим аргументом стали слова москвичей о том, что у них уже есть потенциальный инвестор, способный вложить в строительство завода 76 миллионов долларов. Имя его, правда, пока хранится в секрете.

После подобного заявления спорить с атомщиками решился только председатель областного комитета по охране окружающей среды Иван Солобоев. Он заявил, что пока не видел результатов государственной экологической экспертизы проекта, и довел до сведения областного руководства мнение красноуфимских экологов, выступающих категорически против строительства перерабатывающего завода на территории их района. Впрочем, полного единства в рядах «зеленых» не наблюдается. Например, директор Института промышленной экологии УрО РАН Виктор Чуканов считает любые действия в отношении красноуфимских складов благотворными. «То, в каком состоянии хранится моноцит сегодня, -- это безобразие, -- говорит г-н Чуканов. -- Поэтому, даже если мы просто вывезем концентрат в использованные соляные шахты, это будет уже хорошо». Однако ученый рекомендует не закапывать деньги в соль, а все-таки построить завод.

Но и без этой рекомендации правительство Свердловской области уже заказало все необходимые технико-экономические документы. В беседе с корреспондентом газеты «Время новостей» первый вице-премьер правительства Галина Ковалева пояснила это решение: «Сегодня у нас два альтернативных варианта: либо перерабатывать монациты и получать дополнительные доходы, которые покроют и стоимость проекта, и еще дадут прибыль, либо выделять средства из бюджета Свердловской области для того, чтобы перетарить этот концентрат». Г-жа Ковалева готова подождать результатов повторной экологической экспертизы, однако, по ее мнению, то, что «в свое время государством уже была утверждена технология расщепления монацита, предназначенная для Глазова, косвенно подтверждает экологическую безопасность идеи».