Во вторник королевой Останкина была виолончель. Это закономерно и справедливо. Игрой на благородном инструменте утешался хозяин усадьбы граф Николай Петрович Шереметев. Более того, виолончель оказалась причастна к созданию самого уникального останкинского театра. Вот какую историю обозревателю газеты Сергею ХАЧАТУРОВУ рассказала руководитель фестиваля "Шереметевские сезоны", научный сотрудник музея-усадьбы Лия ЛЕПСКАЯ.

-- Во время посещения Парижа граф Шереметев познакомился с таким же, как он, страстным почитателем театрального искусства музыкантом Иваром. А француз Ивар был виолончелистом парижской Королевской академии музыки. Так что этот музыкальный инструмент стал своеобразным символом театрального дела Шереметева. Вернувшись в Россию, Шереметев начал активно переписываться с Иваром. Первое дошедшее до нас письмо датируется 15 августа 1784 года (скоро можно будет отмечать своеобразный юбилей этой эпистолярной дружбы). Письма Ивара сразу вовлекли Н.П. Шереметева в круг новых театральных проблем и имен.

-- Какие же имена открыл Шереметеву Ивар?

-- Вы не поверите, но и Шереметеву, и всей Росии Ивар открыл великого Глюка. К началу переписки Н.П. Шереметева с Иваром ни одна из опер Глюка не была известна русским любителям театра. Шереметев первым в России начал получать от Ивара партитуры опер знаменитого реформатора музыкального театра Европы. Благодаря Ивару Шереметев оценил музыку Антонио Сальери. "Музыка так красива, что я совершенно влюбился в нее", -- писал он в письме в Париж об опере Сальери "Данаиды" в декабре 1785 года. Влюбился и захотел поставить в России.

-- Что же, французский виолончелист надоумил Шереметева и театр построить?

-- Совершенно верно. Модные оперные новинки (те же "Данаиды") требовали изобретательной сценической машинерии. Так, чтобы и гроза, и моря с кораблями, и земли трясение и потопы, и летающие Славы, и подземные царства, и ад с чертями и рай с ангелами... В России соответствующих театров не было. Быть не могло. Ивар подал графу интереснейшую идею: создать универсальный зал с мудрыми сценическими механизмами, способный быстро превращаться из театрального в бальный или банкетный. Письмо Ивара было получено в 1785 году. Спустя десять лет уникальный театр в Останкине открылся.