Время новостей
     N°129, 23 июля 2004 Время новостей ИД "Время"   
Время новостей
  //  23.07.2004
Где ты, Иван-царевич?
О романе Марины Вишневецкой "Кащей и Ягда, или Небесные яблоки"
Сказки заканчиваются одинаково -- свадьбой и воцарением. Романы заканчиваются по-разному: когда свадьбой, когда похоронами, а когда и свадьбой, что хуже похорон. Марина Вишневецкая написала роман, а издательство «Новое литературное обозрение» выпустило его в серии «Сказки НЛО». Можно догадаться, что завершается он отнюдь не веселым пиром.

Сказочные персонажи милы узнаваемостью и предсказуемостью: Иванушку-дурачка не спутаешь ни с его подлыми братьями, ни с владыкой подземного царства, ни с Серым Волком. Герои романов интересны незнакомостью и изменчивостью: даже те из них, что сохранили черты сказочных предков (Дон Кихот, Петруша Гринев, Дэвид Копперфилд, Ганс Касторп), удивляют читателей до последней страницы (а потом и при перечитывании) -- что уж говорить об изначальных нарушителях всяческих норм вроде Вальмона, Печорина, Люсьена де Рюбампре или Годунова-Чердынцева.

Марина Вишневецкая написала роман о всем известных с детства чудовищах -- о Кащее Бессмертном и Бабе-яге. Вернее, о том, кем они были раньше, до того, как обернулись иссохшим коварным похитителем красных девушек и хозяйкой мертвого леса.

А были они... Были они не хуже, а лучше всех прочих людей, что селились некогда в степи, в долине близ дремучего леса и на далеком море. Девочка была дочерью князя, властвующего над Селищем, звали ее Ягодой. Мальчик -- сыном князя степняков, а природного имени его мы не узнаем. Слишком рано попал он в плен после неудачного набега на Селище -- и стал, как все пленники-степняки, Кащеем. Но зато и отнял у княжны один звук из имени (выговорить не мог), так Ягода стала непонятной Ягдой. И поверила, что зовут ее так и только так. Потому что полюбила Кащея. А он -- ее. Из-за любви все и случилось. Или из-за того, что любви не хватило?

А что случилось-то? Да то, что и должно случаться в сказках: послал отец Ягды старый князь Родовит Кащея в небесный сад за волшебными яблоками, дарующими вечную жизнь. И Кащей выдержал это испытание, как выдержал все прежние (а было их немало). Яблоки добыл. И даже мир от вечной тьмы спас. За что и получил бессмертие. Вместе с безлюбием. И страхом это самое бессмертие потерять -- страхом, который заменил ему любовь и превратил жизнь в томительное «пребывание». О котором в романе почти ничего не сказано. Зачем говорить -- каков Кащей Бессмертный, всякий ребенок знает. И о зрелых летах Ягоды-Ягды-Яги (придется ей еще одного звука лишиться) тоже две-три фразы. И здесь все давным-давно известно.

Все известно, кроме того, что произошло с Ягдой и Кащеем раньше. Когда ныне скукожившийся мир был необозримо велик, а боги запросто вмешивались в дела людей, ревниво следили за их попытками жить по-своему и жестоко мстили тем, кто не подчинялся воле властителей. Волей богов и стерлась любовь из сердец Ягды и Кащея -- слишком большой она была, слишком высоко могла занести бесстрашного воина и чудную девицу. Не для того боги разделили людей на враждующие племена, чтобы чужаки находили друг друга. Не для того боги боролись меж собой, чтобы у людишек было счастье. Не для того устроили они себе тоскливую вечность (а другой устроить не умели и не хотели), чтобы кто-то сумел наполнить эту вечность любовью.

Боги играют в свои игры: сперва Перун, Дажьбог и Велес свергают своего родителя, потом Перун сражается с Велесом за их общую сестру-жену Мокошь, потом Велес, заточенный в подземной мгле, похищает Мокошь и порождает с ней хтонических чудищ -- Лихо Одноглазое и волка-оборотня, потом ждет новой битвы с Перуном. И все их сражения и страсти, падения и возвышения, интриги и обманы не колеблют того безжизненного и безлюбовного «пребывания», которому обречены эти могучие, коварные и равнодушные существа. Нет для них ни нового (а ведь так хочется!), ни будущего. Меняются только декорации.

Как и у людей, что этим богам покорны. У людей, не знающих, насколько они в своем тревожном и непредсказуемом бытии (попросту -- жизни) счастливее бессмертных и бесчувственных склочников-властителей. Кащей и Ягда о чем-то догадывались, но и только -- удержать это что-то (чудо любви), отринуть «вечность» они не смогли. За что и поплатились. Не заметив, как жизнь их кончилась, началось мутное (всем известное) бессмертие.

Марина Вишневецкая рассказала очень грустную историю. Но, как и в других ее историях (рассказах и повестях о мучающихся и радующихся людях нашего -- обыкновенного и обжитого -- мира), темноте не дано справиться со светом. Перед тем как стать Бессмертным (дар-проклятье мстительной богини Мокошь), Кащей все-таки освободил солнце. Перед тем как утратить любовь, герои все-таки ощутили ее волшебный вкус. Боги, конечно, похожи на поклоняющихся им людей, но ни насельников Селища, ни черноволосых степняков, ни белесых ладейных людей (историческая география у Вишневецкой прописана не менее изящно и убедительно, чем мифология) к «божественному» не сведешь. Они и ссорятся по-другому, и плакать умеют, и смеяться. Не эти боги их создали. Скорее наоборот, люди -- смолоду, сдуру, сослепу -- обзавелись богами не первой свежести. Вырастут -- поумнеют. Может быть. Надежда не умирает. Как не умирает Фефила, небольшой рыжий и пушистый зверек, что явился на свет еще раньше, но и поныне помнит все, что было с Кащеем и Ягдой. Они-то со своими новыми (ох, какими старыми) заботами все позабыли. Их бессмертие (как и бессмертие Перуна, что ничем не лучше Велеса) иной природы, чем бессмертие надежды, Фефилы и наше. Не требующее завоевания -- полученное в дар. Как свобода. Как любовь.

Правда, о дарах этих помнят далеко не все. И глупостей, жестокостей, подлостей творят не меньше, чем во времена Ягды и Кащея. И с тем же тоскливым азартом меняют одного страхоидола на другого, не менее свирепого. Но если даже среди богов сыскался Симаргл, сумевший не только обучить Кащея боевым искусствам, наделить его силой и отвагой, попросту полюбить мальчика, но и дозволивший ему жить по-своему, поверивший в его свободу, если в этом «вечном» племени обнаружился кто-то живой, то на людей грех не рассчитывать.

Вишневецкая написала роман. Но сказка сквозь него все равно светится. Не зря же в Селище обитают Заяц, Щука и Утка. Вот появится Иван-царевич, и освободят они вместе Кащея от мнимого бессмертия. И Баба-яга, что царевичу в этом деле поможет, без награды не останется.

Андрей НЕМЗЕР
//  читайте тему  //  Круг чтения