В Бангкоке только что закончилась 15 Международная конференция по борьбе со СПИДом, на которой обсуждались преимущественно экономические аспекты противостояния с «чумой ХХ века». Специально приехавший на открытие форума Генсек ООН Кофи Аннан заявил, что «весьма расстроен спорами о том, являются ли презервативы или половое воздержание лучшими способами для предотвращения распространения заболевания». По его мнению, они уводят внимание общественности в сторону, в то время как сейчас главная задача -- изыскание дополнительных средств на борьбу со СПИДом и подключение к ней не только политиков, но и частного бизнеса. Членам российской делегации в такой ситуации сказать коллегам было особенно нечего -- ведь наша страна до сих пор финансирует программы профилактики и лечения ВИЧ/СПИДа по минимуму. Об этом корреспонденту «Времени новостей» рассказал руководитель Федерального центра по профилактике и борьбе со СПИДом профессор Вадим ПОКРОВСКИЙ.

-- В Бангкоке проводилась ревизия всех накопленных данных, выработка общей стратегии. Главной темой был поиск новых ресурсов для борьбы с болезнью, потому что стало ясно, что выделяемых сейчас средств недостаточно для всех.

-- То есть речь в первую очередь шла о деньгах?

-- Не только. Пафос многих выступлений был направлен против фармацевтических компаний, большая часть из которых расположена в США. Производителей лекарств, необходимых людям, инфицированным ВИЧ, упрекают в том, что они продолжают удерживать слишком высокие цены. Это в свою очередь объясняется тем, что существуют специальные патентные права на производство препаратов. Поэтому на конференции очень много говорилось о необходимости изменить международное право в области фармацевтического производства, что позволило бы выпускать эти препараты в развивающихся странах без нарушения законов. Косвенно это имеет отношение и к России, потому что сейчас наша страна покупает импортные лекарства по самым высоким ценам в мире -- мы платим больше, чем европейцы и американцы.

Между тем у нас сейчас почти 300 тыс. инфицированных, которые скоро будут нуждаться в лечении, а тех денег, которые заложены на эти цели в нынешнем федеральном бюджете, хватает только на 500 человек. Поэтому мы крайне заинтересованы в снижении стоимости лекарств. Этого можно добиться разными путями: и отменой таможенных пошлин, которые составляют чуть ли не четверть стоимости, и развитием своего производства, и покупкой дженериков -- дешевых аналогов оригинальных препаратов -- не из США, а скажем, из Индии. Но в любом случае для этого сначала необходимо решить юридические проблемы.

-- Накануне конференции в Таиланде наша страна получила кредит Всемирного банка и грант Глобального фонда по борьбе со СПИДом. Эти деньги обещали пустить именно на снижение стоимости курса лечения для больных.

-- Восточная Европа с Россией во главе сейчас самый напряженный регион по СПИДу. Однако здесь как раз имеются все условия, чтобы овладеть ситуацией: высокая грамотность населения, квалифицированные специалисты. Не хватает финансов. И международная помощь может дать нам какие-то толчки, а дальше всю тяжесть борьбы со СПИДом должен нести наш бюджет.

Но Министерство финансов так не считает -- и даже на следующий год сократило ассигнования, выделенные на борьбу с болезнью. То есть внешняя помощь, которую получила Россия, может не пойти нам впрок. Потому что на самом деле эта внешняя помощь едва ли покроет 10% от потребностей нашей страны. Кроме того, условием получения грантов от Глобального фонда как раз и является покупка только дешевых препаратов. Если мы будем платить за них столько, сколько сейчас платит наше Министерство здравоохранения, то у нас эти деньги отберут. Сейчас предстоит срочно провести анализ, выбрать схему, по которой курс лечения будет стоить не 5--10 тыс. долл., как сейчас, а 1 тыс. долларов.

-- И все-таки что важнее для России -- собственное производство дешевых лекарств или закупка дешевых препаратов за рубежом?

-- В первую очередь нужна четкая политика, которая не замыкается на Федеральной службе по надзору в сфере защиты прав потребителей и благополучия человека. Ясно, что этой проблемой нужно заниматься на более высоком уровне -- в Минздраве или еще выше. Даже федеральная программа «Анти-СПИД» -- это всего лишь план освоения 130 млн руб. Государственной же стратегии, как снизить расходы и потери от наступающей эпидемии, как не было, так и нет. Что мы будем делать, чем лечить эти сотни тысяч тех, кто сейчас заражен, когда они заболеют, никто не знает. И серьезно к этому никто не готовится. Поэтому мы можем ожидать только ухудшения ситуации.

-- Вы об этом говорили на конференции в Бангкоке?

-- На конференции выступают те, кому есть что сказать. Кто имеет успехи в противостоянии с болезнью. Или же те, у кого есть деньги и кто помогает другим странам. Россия же никакого веса во всемирной политике борьбы со СПИДом не имеет. У нас почти 300 тыс. человек только официально зарегистрированных носителей ВИЧ, а фактически, наверное, не менее миллиона зараженных вирусом. Это около процента взрослого населения страны. То есть ситуация очень плохая с учетом незначительной активности в борьбе с болезнью. Поэтому мне лучше было скромно участвовать в дискуссиях, а не представлять «наши достижения».

-- Неужели из России совсем нечего было представить?

-- Кроме чисто политической дискуссии была очень обширная научная часть, в которой было представлено около 5 тыс. научных сообщений, очень разнообразных, но лишь пять-шесть из них были из России, так как средства на научные исследования по СПИДу у нас выделяются более чем скромные. В научной части прозвучало важное признание в том, что попытки с ходу создать вакцину против ВИЧ провалились и что реально перспектива ее создания очень отдалилась. И в значительной мере она как раз и будет зависеть от ресурсов, которыми будет располагать мировое сообщество.