У Нины Котел необычный статус на столичной артсцене.

С одной стороны, она лауреат профессиональной премии «Мастер», каковой награждаются живописцы и графики, блюдущие классические цеховые традиции, -- знаменита прежде всего своими натюрмортами. На них самые обыденные вещи -- объедки, огрызки, очистки, супные мослы, ягоды, бельевые прищепки, резиновая медицинская груша и прочие никчемные предметы -- увидены и запечатлены со столь близкого расстояния, что в их хаотичном нагромождении зритель (естественно, вслед за автором!) начинает прозревать удивительные сюжеты, вроде пейзажа после футурологической битвы или вида поселения лунных колонистов. При этом искусный график и живописец Котел дарует изображенному бытовому сору не только вторую, авантюрно-героическую жизнь, но еще поистине метафизическое, глубинное измерение. Так что своими визуально-онтологическими экспериментами Котел скорее наследует «духоподъемным» и смертельно серьезным классикам московского неофициального искусства вроде Дмитрия Краснопевцева или Владимира Вейсберга с их философическими композициями из кувшинов, черепков или гипсовых шаров и колонн, нежели конкурирует с циничными и суетными современниками из стана современного искусства.

С другой стороны, Нина Котел художник, последним социально близкий. Участвует исключительно в выставках и фестивалях современного искусства, сотрудничает лишь с отвечающими за contemporary art институциями, является соавтором (и супругой) эпатажного художника, критика и члена редколлегии элитарного «Художественного журнала» Владимира Сальникова, своими работами дает повод для высоколобых экзерсисов столичным философам-постмодернистам. Даже вступила в Институт Лифшица -- симулятивную организацию, придуманную модным художником-марксистом Дмитрием Гутовым. А лет десять назад Котел взяла в руки профессиональную камеру и теперь наряду с живописью и графикой освоила модный жанр видеоинсталляции.

И ее нынешняя выставка «Еще счастливей» -- веское свидетельство сугубой «актуальности» автора. Видеоинсталляция (!) смонтирована в мансарде ГЦСИ -- Государственного центра современного искусства (!!); вернисаж сопровождался перформансом (!!!); пояснительный текст автора представляет собой краткий социологический очерк истории и эстетики брачных процедур в России вполне в лифшицианско-гутовском духе (!!!!). Но при этом генеральный мотив проекта остался очень традиционным и типичным для всего творчества Котел -- внезапное внимание к рутинно-привычному, его «остранение» путем пристального всматривания и публичной демонстрации и, в конечном счете, эстетизация профанного.

Впрочем, в данном случае речь идет о вполне сакральном -- православном обряде венчания, ставшем сюжетом видеофильма Нины Котел. Венчались молодые супруги, сотрудники ГЦСИ Паша и Лена. Они же -- занятые ремонтом новоселы -- в другом ролике дают интервью в будущей детской, рассказывая о планах на семейную жизнь. На две эти настенные видеопроекции неотрывно смотрели на вернисаже члены семьи новобрачных, дисциплинированно сидя на скамеечках перед экранами с 18.00 до 21. 00. Рядом с живыми экспонатами стояли таблички с их именами. Все вместе -- кино, статисты и революционная песня «Нас венчали не в церкви» из одноименного советского фильма в качестве музыкального пролога -- и является видеоинсталляцией «Еще счастливей».

Нина Котел показала жизнь как она есть, собрав воедино реликвии для семейного видеоархива, владельцев этого архива, его хранителей и пользователей -- представителей разных поколений конкретной московской семьи (даже двух семей -- жениха и невесты). Но выстроила из этого приватного и по определению чуждого (чужого) для постороннего материала изящную инсталляцию, к которой следует относиться уже с некоторым интересом -- как к цельному артефакту. Да еще с легким философским привкусом: регрессивный обряд венчания, прогрессивная семья продвинутых искусствоведов, советское вокальное наследие, прошлое, будущее, настоящее... И т.д. и т.п.

Подобные полисемантичные конструкции Нина Котел собирала из собственного бытового мусора, превращенного в непонятные и завораживающие натюрморты. Теперь кисточку, карандаш или мелок заменила камера, а объедки или булавки -- друзья и знакомые. Что делать, современное искусство требует жертв. Но только для того, чтобы остаться искусством, переступив его привычные границы.