Московское непредсказуемое лето доставляет массу хлопот организаторам фестивалей open air. В прошлом году посреди вполне ровной погоды вдруг случился ураган, и пришелся он ровно на день фестиваля «Этна». Правда, по необъяснимым же причинам стихия пронеслась по разным московским районам, повалила деревья и рекламные щиты, а над садом «Эрмитаж», где проходила «Этна», прошел всего-навсего мелкий дождичек, да и тот к вечеру прекратился.

В этом году обошлось почти без приключений, за исключением, может быть, только задержавшегося самолета, на котором должны были прилететь музыканты тувинского ансамбля «Хуун-Хуур-Ту». Из-за этой накладки сбилось расписание фестиваля, продуманное изначально очень грамотно. «Этна» -- мероприятие сложносоставное, эклектическое по сути, по закону своего жанра. Здесь встречаются музыканты всего мира, играющие «этническое, традиционное, народное». (Меломаны знают, как неуловимы здесь стилистические грани, как умеют эти исполнители играть еще и с авангардом, как они варьируют джазовые импровизации.) При этой непростой программе «Этна» обязана предоставить публике и какой-то процент бездумного, неинтеллектуального развлечения, возможность просто потанцевать -- как-никак летний фестиваль на пленэре. Так, в прошлом году зрители в саду «Эрмитаж» сначала внимали певческой ворожбе Саинхо, сладким и тоскливым монгольским колыбельным Урны, а потом зажигательно отплясывали под оркестр трубачей Милана Младленовича. Составить гармоничную программу без малейших диссонансов крайне непросто.

В этом году на фестивале была установка на некоторую маргинальность -- насколько об этом вообще уместно говорить в рамках этники. Лишь двое предполагаемых участников уже давно снискали вполне «неэтническую» популярность: проживающая в Австралии татарская певица Зуля Камалова и вышеупомянутые «Хуун-Хуур-Ту». Прочие известны меньше, преимущественно «домским» завсегдатаям. Петрозаводский ансамбль «Ва-та-га» с их сумасшедшими вариациями ритмов и гармоний, с деревянными духовыми, пилами и электроникой; братья Джунушовы, начинающие в процессе выступления едва ли не жонглировать домрами и комузами; венгерские цыгане Parno Graszt, гости «домских» фестивалей венгерской музыки -- все они вписались в концепцию «Этны» как нельзя лучше. Время шло, «Хуун-Хуур-Ту» не появлялись, и выступление африканского дуэта Les Cigales des Suds было перенесено на место тувинцев. Вот тут часть публики подустала. Может быть, арифметически выверенные мелодические ходы и сложносочиненные импровизации оказались чуть тяжеловаты для летнего вечера -- зрители рассеялись по саду, и то здесь, то там стали спонтанно организовываться самостийные альтернативные фестивальчики. Самодеятельность была мгновенно приостановлена, как только на сцене появился оркестр под управлением кларнетиста и бывшего болгарского диссидента Иво Папазова. Тут вроде бы и развернись, душа, -- но болгары на поверку оказались чуть посложнее прошлогодних сербских трубачей, даром что и те и другие -- музыканты, играющие на свадьбах. Папазов далековат от домотканой лихости, слишком тяготеет к джазовой зауми (в самом положительном смысле этого слова), к композициям, лишенным единого мелодического стержня. Конечно, под болгар публика плясала. Но и над этой музыкой приходилось то и дело задумываться.

Этим финальным аккордом и должна была завершиться «Этна», но тут выяснилось, что потерянные «Хуун-Хуур-Ту» отыскались, правда не в полном составе. Времени на полноценное выступление не хватало: караул устал, и сад «Эрмитаж» было обещано освободить к десяти часам вечера. Но не услышать тувинцев было нельзя. Фестиваль закрылся не танцами, как планировалось, а символическим бисовым сетом: три минуты в «Эрмитаже» звучало горловое пение, небывалый, мрачный голос гор.