Владимир Путин общается с канцлером ФРГ Герхардом Шредером, пожалуй, чуть ли не чаще, чем с некоторыми своими федеральными министрами. Вчерашний визит немецкого лидера в Москву уже четвертая его встреча с российским президентом в этом году. Последний раз они виделись лишь месяц назад -- на торжествах по поводу юбилея высадки союзников в Нормандии. Теперь время говорить о делах -- самым популярным термином вчера было «экономическое сотрудничество».

В центре внимания, конечно, подписание меморандума между «Газпромом» и корпорацией E.ON (см. материал на этой странице). Но поскольку и Москва и Берлин давно мечтают о том, чтобы экономические связи между странами жили не газом единым, нужно искать альтернативные пути. "Сырьевые рынки всегда изменчивы, так как существуют колебания цен", -- слово в слово повторил в Москве Герхард Шредер расхожее опасение экономистов о нефтегазовой зависимости экономики. И первую неэнергетическую возможность для сотрудничества канцлеру показали, не отходя от трапа: во Внуково-2 главный спасатель России Сергей Шойгу демонстрировал гордость отечественного самолетостроения -- самолет-амфибию Бе-200. Глава МЧС уверен, что воздушное судно высокому гостю понравилось, поскольку оно лучше канадского аналога по самым разным показателям и все это достигается, как уточнил лично Владимир Путин, «при той же цене». Впрочем, то, что подумал Герхард Шредер по поводу Бе-200, ленты информагентств не сообщили.

Не исключено, что канцлера на аэродроме занимали совсем другие вопросы. Перед его поездкой немецкая пресса старательно пыталась внушить ему, что перспективы немецкого бизнеса в России представляются не столь уж радужными. Дескать, «кризис вокруг ЮКОСа остро ставит вопрос о безопасности инвестиций» (Tagesspiegel). Однако, как и ожидалось, страшное слово «ЮКОС» во время визита публично произнесено не было. Говорили о хорошем и перспективном, и такого в сфере российско-германского сотрудничества оказалось порядочно.

Упоминалось об энергетике, о "сферах информационных технологий, авиации, космоса и банковской сфере» (Путин), о «сферах рынка сбыта, энергетики и автомобилестроения» (Шредер), о «вкусных последствиях двустороннего сотрудничества" -- производстве строительных материалов, шоколада, сыра (он же), о «неизменном курсе на снижение административных барьеров в экономике» и о сокращении налоговой нагрузки на российские предприятия, о том, что «более прозрачными для иностранных инвесторов становятся внутренние корпоративные правила» (все -- Владимир Путин). Германский лидер даже пообещал -- в целях справедливого сотрудничества -- передавать российским партнерам немецкие ноу-хау.

И российскому президенту, похоже, удалось убедить гостя в том, что будущее экономического сотрудничества будет светлым. Едва приехав, канцлер похвалил Россию за реформы: "Вы все в России можете гордиться тем, чего вы достигли в последние годы". К концу дня после встречи с бизнесменами двух государств Герхард Шредер окончательно настроился на поэтический лад и перешел на метафоры: "Германская экономика остается здесь, даже когда шел дождь, как при экономическом кризисе в конце 90-х, и сейчас, когда светит солнце".