Согрешил -- кайся. Перечитав собственные заметки о длинном списке букеровских соискателей (см. «Время новостей» от 2 июля), ваш обозреватель почувствовал себя небезызвестным крыловским персонажем. Тем самым, что не приметил слона. В нашем случае -- отсутствия этого бесспорно выдающегося представителя царства фауны. Говоря проще -- Виктора Пелевина, чей роман «Числа» (несущая часть структуры, изданной под зазывным титулом «ДПП (nn)») четко укладывается и в хронологические параметры конкурса (вышел осенью 2003 года), и в параметры жанровые (не рассказ -- потому что длинно, не стихи -- потому что без рифм, и даже не автобиография). О художественности умолчу. Поскольку однажды, вызвав пламенное негодование просвещенных коллег, об этой халтурке уже высказался (см. «Время новостей» от 11 сентября 2003 г.). Но то я -- известный обскурант и гонитель гениев. При обсуждении новейшего пелевинского опуса доминировали совсем иные голоса. Про новые смыслы говорили. Про «солнечное сплетение» нашей изящной словесности. Про угаданный дух времени.

И что же? В букеровском длинном списке «ДПП (nn)» блистательно отсутствует, а адепты культового (с десятилетним стажем) тинейджера как воды в рот набрали. Ни на пресс-конференции никто скандала не устроил (Доколе будут гнобить великого писателя земли русской обветшалые носители мертвых шестидесятнических догм, агенты коварного толстожурнального лобби?!), ни в отчетах о первом туре букериады. Полюбопытствовал я (лучше поздно, чем никогда), что же с Пелевиным случилось? Ответ прост, как мычание. Не выдвинули. Ни «Эксмо», своевременно перекупившее Пелевина у «Вагриуса», но решившее на сей раз двигать Людмилу Улицкую с Диной Рубиной, ни университеты с библиотеками (тоже, видать, оплоты либерального обскурантизма), ни члены жюри, у каждого из которых есть право номинировать один текст. Обсуждать забывчивость «Эксмо» -- дело неинтересное. Хозяин -- барин. С другими потенциальными номинаторами того проще: водятся еще люди со вкусом и здравым смыслом -- порадуемся. Но наблюдатели-то каковы? Прямо красавицы из бессмертной песенки Герцога (смотри, в смысле -- слушай оперу Джузеппе Верди «Риголетто»).

Что ж, на нет и суда нет. Относится сие правило не только к последнему шедевру Пелевина, но и к роману Линор Горалик и Сергея Кузнецова. Который называется «Нет» и которого в списке тоже нет. И не было. Опять-таки мне совершенно все равно, по каким причинам «Амфора», на всю катушку пиарившая этот, скажем мягко, текст, равно как и предшествующие индивидуальные (без Горалик) поделки Кузнецова, предпочла ему на том же уровне состряпанные «моднюшки» Андрея Тургенева и Александра Червинского. Меня занимают литераторы (хоть «продвинутые», хоть поспешающие за комсомолом), которые только что хороводы вокруг монстростраданий Горалик--Кузнецова водили, а теперь, надо полагать, забыли своих избранников. Да, славную песенку поет вердиевский Герцог. На все времена.

Казусы, случившиеся с «модными авторами», важны не сами по себе (право слово, не мне печалиться о незадачах Пелевина--Горалик--Кузнецова), но как знак общего равнодушия литераторской среды к ее внутренним делам. Совершенных отборочных механизмов не бывает (ныне принятая Букером система издательских номинаций не хуже и не лучше прежней, когда выдвижение доверялось частным лицам -- писателям, критикам, филологам, тем же издателям), но страховка-то от дури должна быть! Уже писал, но повторюсь: из-за непростительной оплошности редакции «Дружбы народов» вне конкурса оказался один из лучших романов года -- «Жизнь ни о чем» Валерия Исхакова. Но ведь университеты с библиотеками его тоже прозевали! Но ведь в жюри кроме писателей и режиссера-мультипликатора (которые отслеживать литературный процесс не могут и не должны) сидят два критика-эксперта -- Леонид Быков (кстати, земляк Исхакова) и Никита Елисеев. Допускаю, что роман Исхакова им не глянулся (на вкус и цвет товарищей нет, а среди литераторов -- тем паче), но об элементарной справедливости, о честном отражении романного пейзажа подумать можно было? Выходит, нельзя.

В букеровской куншткамере, пусть и очищенной жюри от двух десятков экспонатов, козявок менее булавочной головки и сейчас предостаточно. Слона наши разнообразные красавицы не приметили. Трудно после этого ждать от писателей серьезного отношения к престижным премиям. К тем, кто их вручает. Прежде всего -- к критикам. Не об одном Букере здесь речь. Как аукнется -- так и откликнется. Именно об этом поет Герцог в последнем куплете своей очаровательной песенки.