Начавшаяся работа над государственным бюджетом в очередной раз обострила противоречия между федеральным центром и субъектами федерации. Рупором обиженных регионов-доноров вновь стала Москва. Юрий Лужков, давно не упускающий случая публично покритиковать фискальную политику государства, в этом году даже был вынужден перенести сроки рассмотрения городского бюджета. Мэр предложил депутатам Мосгордумы начинать работу над бюджетом не в июне, как это было в предыдущие годы, а не ранее сентября -- уже после того, как Госдума утвердит государственный бюджет хотя бы в общих чертах и станет ясно, каких доходов лишится город из-за федеральных экспериментов.

Однако, подсчитывая будущие потери, московские власти не сидят сложа руки. Столица использует все возможности для лоббирования своих интересов на всех уровнях власти -- в правительстве, Госдуме, Совете Федерации. Об этом затянувшемся противостоянии, а также о многих других проблемах взаимоотношений федерального центра и субъектов федерации в интервью газете «Время новостей» рассказал председатель Мосгордумы Владимир ПЛАТОНОВ.

-- Представляя проект бюджета на будущий год, глава Минфина Алексей Кудрин недавно пообещал, что в 2005 году регионы ничего не потеряют. Но, насколько известно, столичные власти не питают иллюзий на этот счет. С резкой критикой федеральной налоговой политики неоднократно выступал Юрий Лужков, обращались к федеральным властям и депутаты Мосгордумы.

-- Проблема действительно существует. Работа с федеральными властями ведется нами постоянно и по линии исполнительной власти, и по линии депутатов. Это особенно важно сегодня, поскольку именно сейчас формируются законы, от которых будет зависеть пополнение московского бюджета 2005 года. Я сдержанно отношусь к обещаниям Алексея Кудрина. Недели две назад расстроенный Георгий Боос сообщил, что Госдума приняла очередной пакет законопроектов, который, грубо говоря, «ободрал» доходную часть бюджета Москвы. По мнению специалистов, городской бюджет из-за этого в следующем году недосчитается от 2 до 7 млрд руб. И это еще не полный перечень потерь.

С 1999 года из-за изменения федерального законодательства городской бюджет теряет по 10--15 млрд руб. ежегодно. Я могу со всей ответственностью заявить, что проводимая федеральными властями налоговая либерализация осуществляется прежде всего за счет субъектов федерации. Почему это ощутимо именно в Москве и нескольких других регионах-донорах? Потому что если другим субъектам федерации просто придется просить у центра чуть большую сумму, то нам никто ничего не дает, и это прямой удар по нашему бюджету. Это вечный спор, который идет между субъектами федерации и федеральным центром. Тютчев писал: «Блажен, кто посетил наш мир в его минуты роковые». На Востоке то же самое звучит как проклятие: «Чтоб ты жил во время перемен». Сейчас эти перемены грядут, и перемены глобальные. Комиссия Дмитрия Козака закончила свою работу по разграничению предметов совместного ведения регионов и центра и теперь вносит в Госдуму документы по реформированию системы госуправления. Налоговые нововведения правительства в этом году забирают у нас еще 1,5% налога на прибыль, регионы также теряют значительную часть отчислений в территориальные фонды обязательного медицинского страхования. Нам говорят, что центр, дескать, перестанет брать за что-то другое и эти деньги Москве вернутся. Но то, что мы теряем, реально можно посчитать, это реальные деньги. А вот то, чем нам все это компенсируют, вызывает большие вопросы. Боюсь, что обещания Минфина сильно завышены относительно той суммы, на которую мы реально можем рассчитывать.

Приведу простой пример: в свое время у нас, у субъектов федерации, отняли часть налогов и сказали, что компенсацией будет налог с продаж. Мы полгода обсуждали, как этот налог вводить и как его собирать. Сделали перечень социальных товаров, на которые налог не распространяется. Максимальная ставка была ограничена 5%. Мы сначала ввели 4% -- чтобы не пугать людей. Потом, когда все заработало, мы увеличили налог до 5%. И это не сказалось на стоимости товаров, полученные от налога деньги шли на социальные нужды. Потом нам его отменили как несоответствующий международным налоговым нормам, хотя в мире такая практика существует и никто пока не умер от этого. Что в итоге? Налог отменили, но никакого реального снижения цен при этом не произошло (только три-четыре магазина в Москве снизили цены), зато доходная часть городского бюджета опять сократилась.

И таких примеров масса. Поэтому от федеральных реформ ожидать чего-то радостного не приходится. Мы не знаем, что будет точно с доходами бюджета. Но, невзирая на это, будем добиваться, чтобы граждане не почувствовали ухудшения своего положения. Знаете, пытаясь успокоить москвичей, столичные власти часто напоминают, что у Москвы социально ориентированный бюджет, более 40% его доходов направляется на социальную защиту, на социальные нужды, а ведь на самом деле это страшные цифры. Получается, что люди находятся в бедственном положении и половина бюджета направляется на их спасение.

-- Вы назвали это противостояние "вечным", в смысле -- традиционным. Но тогда ведь и у центра должны быть веские мотивы для такой политики. Или вы не видите в его аргументах никакого смысла?

-- Нельзя вообще проводить водораздел и говорить, что есть московские власти и есть враги-федералы. Позиция федеральных властей тоже объяснима. Они пытаются собрать больше денег, чтобы помочь другим регионам страны, в которых экономическое положение гораздо хуже, чем в Москве. Но наша позиция тоже не дурная, типа «отдайте все в Москву». Мы говорим: создайте условия, сделайте так, чтобы субъекты федерации сами могли собирать налоги и работать с этими деньгами.

-- Сейчас активно обсуждается грядущая замена натуральных льгот денежной компенсацией. Москва выступила резко против.

-- Мы никогда не выступали против того, чтобы льготы менялись на денежную компенсацию. Мы говорили лишь о том, что в результате этих действий горожанам не должно стать хуже. Было бы глупо отказываться от компенсации, если бы человек через льготы получал, например, 3 тыс руб, а денежная компенсация составила бы 7 тысяч. Но если федеральные власти не могут гарантировать, что от новой системы всем станет лучше, то у граждан должно остаться право выбора: или пользоваться тем, что они имеют сейчас, или получить компенсацию наличными. Не секрет, что есть субъекты федерации, которым выгодна замена льгот живыми деньгами. Но нельзя вводить новую систему огульно для всех регионов без исключения. Вот за что мы боремся.

-- А чем вызвана критика Мосгордумой правительственного проекта Жилищного кодекса РФ, ликвидирующего льготы при предоставлении бесплатного жилья?

-- С одной стороны, отмена льгот при предоставлении бесплатного жилья -- это скорее законодательное закрепление существующей де-факто практики. В большинстве российских регионов не только каких-то льгот, а вообще бесплатного жилья давно уже нет. Федеральные власти не могут обязать регионы предоставлять подобные льготы без соответствующего финансового обеспечения и поэтому не включили их в проект Жилищного кодекса. Однако в Москве особая ситуация. Цены на недвижимость в столице настолько высокие, что малообеспеченные москвичи не могут решить свои жилищные проблемы без помощи города. Москва не намерена отказываться от подобной практики, и я уверен, что при дальнейшей работе над федеральным законодательством депутаты Госдумы учтут опыт столицы в этой области.

-- Уже не первый год Москва борется за восстановление упраздненных территориальных дорожных фондов.

-- О том, что ликвидация дорожных фондов была ошибкой, мы говорим с самого начала. Сегодня нашу правоту подтверждает качество дорог, которое постоянно ухудшается. Правда, на федеральные власти эти аргументы не действуют -- на ремонт той полосы на Рублевке, по которой ездят члены правительства, денег как раз хватает.

Причем и в данном случае речь идет не о противопоставлении Москвы и федеральных властей. Когда мы отстаиваем интересы столицы, мы не говорим «дайте Москве», мы говорим «дайте это субъектам федерации». Ведь в свое время, после появления дорожных фондов, улицы и трассы улучшились по всей стране. Когда мы вели активное дорожное строительство, мы заставляли более активно работать экономику -- мы же не за границей покупали асфальт, бетон, нефтепродукты, и работали у нас не иностранцы. Мы реально стали решать одну из многовековых проблем страны -- проблему дорог. Кстати, еще при Борисе Ельцине столичные власти обращалась с предложением создать единую федеральную программу «Дороги», чтобы использовать накопленный Москвой опыт для строительства дорог, которые объединили бы Россию, но эти предложения остались без внимания.

-- В преддверии свободной продажи земли нерешенной осталась и проблема разграничения территорий в Москве между городом и федерацией. Как обстоят дела в этой сфере?

-- Спор о том, кто сможет продавать землю в Москве и в какой бюджет пойдут вырученные средства, продолжается. Ведь по закону городская земля под зданиями федеральных органов власти находится в федеральном ведении. Изначально предполагалось, что при разделении городской земли на федеральную и московскую должно будет сохраниться прежнее соотношение доходов от нее: 85% от пользования землей сегодня идет в региональный бюджет, а 15% -- в федеральный. Однако принятие Земельного кодекса и грядущая приватизация обострили вопросы прав собственности на землю. Комиссия по разграничению продолжает работу. Этот вопрос еще не решен, но я уверен, что московские и федеральные власти сумеют найти взвешенное решение.

-- Но закон уже сегодня позволяет продавать землю. Более того, закон о введении в действие Земельного кодекса ограничивает максимальную выкупную цену 30 ставками земельного налога, что уже привело в Москве к тому, что столичные власти расценили как захват и искусственное банкротство ряда предприятий ради перепродажи их участков.

-- Я одно могу сказать: московские власти выступали против этого закона в Госдуме, голосовали против него в Совете Федерации, обращались к правительству, однако к нам никто не прислушался. Протестовали не только мы, но и многие другие субъекты РФ, так как этот закон устанавливает заниженную цену на землю и делает ее предметом спекуляций. Однако кому-то было выгодно пролоббировать этот закон с теми расценками, которые в нем указаны. Я удивлялся и спрашивал разработчиков: как же вы, либералы и рыночники, вводите закон совершенно не рыночный и антилиберальный?

-- Считаете ли вы возможным решать эту проблему, используя городское законодательство? Например, Москомзем предлагает просто резервировать земельные участки для нужд города, налагая запрет на их продажу.

-- Механизм резервирования земельных участков для нужд города сегодня уже используется, и если он не будет отменен решением суда, то заработает в полную силу. Однако без кардинального изменения федерального законодательства решить проблему распродажи земли не удастся -- всю территорию города не зарезервируешь.

-- Примерно такая же ситуация, как с землей, сложилась с историческими постройками. Москва считает свою позицию обоснованной: она вложила деньги в их реставрацию, после чего центр заявил о претензиях на все памятники архитектуры федерального значения. В результате этой проблемой теперь занимается еще одна совместная комиссия по разграничению собственности.

-- Понимаете, кто бы ни заявлял о своем праве собственности на что-либо, все равно это Москва москвичей. И наша задача сделать и в этой сфере так, чтобы интересы москвичей не пострадали, независимо от того, кому эти памятники принадлежат. Действительно, предыдущей политикой памятники были доведены до состояния руин с табличкой «охраняется государством». Мы приняли новый курс, и памятники стали украшать город. После этого вопрос о собственности стал очень привлекательным.

-- Но от этого украшательства многие искусствоведы и архитекторы бьют тревогу.

-- Каждая медаль имеет две стороны. Нельзя узко подходить к этой проблеме. Когда искусствовед смотрит на памятник архитектуры, он говорит: «Это такой-то век, такой-то архитектор, как красиво, надо охранять». Чиновник же говорит: «Фундамент разваливается, столько лет не было капитального ремонта, содержание безобразное, два пожара, три затопления, на восстановление нужно столько-то миллионов долларов». Бесспорно, чиновник тоже знает культурную ценность этого здания, но понимает, что сложно сохранять памятник ради памятника, не имея денег на его содержание и реставрацию. И дело не в спорах -- новодел, не новодел. Общие слова о том, сохранять памятники или нет, реставрировать или реконструировать, это тупиковый путь. Надо принимать отдельное решение по каждому конкретному памятнику.

Меня всегда смущают всякие голословные утверждения по поводу того, что там снесли памятник, тут снесли. Федеральное законодательство предусматривает уголовную ответственность за разрушение памятника архитектуры. Любой владелец такого памятника знает, какие колоссальные обременения по его содержанию на него накладываются. Что же касается сноса и воссоздания, то все должны понимать: содержание любого ветхого здания, которое, подчеркиваю, не мы привели в такое состояние, обходится в колоссальные деньги. Затраты эти идут из кармана граждан, и власть ответственна за то, чтобы считать эти деньги. Где-то, возможно, эти памятники сохраняются. Конечно, есть и нарушения и злоупотребления, но они выявляемы и наказуемы. А газеты почитаешь, так «Москва сносится», «Москва распродается»...

-- Ну, такие разговоры возникли не на пустом месте. Многие москвичи сожалеют о судьбе гостиницы «Москва», для многих это воспоминание о детстве.

-- Минуточку. К вопросу о детстве, юности... Я был недавно на открытии детского парка в Филях. Парк получил новую жизнь, там снесли старое оборудование, карусели -- все это мое детство, но я знаю, что сделали в десятки, в сотни раз лучше. Что касается гостиницы «Москва», то что, просто ходить и еще сто лет восхищаться этим строением, которое для меня является символом тоталитарной системы? Асимметричность фасада, выходящего на Манежную площадь, -- это хрестоматийный пример: у Сталина побоялись переспросить, что он имел в виду, поставив подпись посередине между двумя вариантами фасадов. Это символ. Здание, находящееся в 50 метрах от Красной площади и имеющее потрясающую привлекательность, должно ли оно быть технически усовершенствовано? Чтобы оно приносило доход и чтобы люди там могли комфортно отдыхать? Это здание уже лет 15 не выполняет своих функций. Городские власти ответственны за это, и поэтому было принято решение снести, воссоздать, улучшить в десятки раз и получить прибыль. Перед сносом родной мрамор, гранит -- все сняли. Все это будет восстановлено. Это не символ глупости властей, это символ взвешенного и обоснованного решения. Гостиница «Интурист» украшала что-нибудь? Это тоже памятник -- памятник глупости. Разве смысл в том, чтобы навеки законсервировать то, что было в городе плохого и нелепого? По-моему, смысл все-таки в том, чтобы как раз избавиться от плохого и сохранить лучшее.