Перед амбициозной премьерой оперы Глинки «Руслан и Людмила», состоявшейся в Большом театре в прошлом году, ее музыкальный руководитель и главный дирижер театра Александр Ведерников объяснял: «Мы хотим донести до публики в первую очередь музыку -- исправленную и дополненную, с ее духом, стилем и острой современностью».

Между тем эта многообещающая идея оказалась тогда обременена на вид несколько спорным сценическим решением, первыми лицами в Царской ложе во время премьеры и исполнительскими шероховатостями.

По поводу последних Александр Ведерников, представляя только что вышедший в продажу СD голландской компании PentaTon с записью «Руслана и Людмилы» в версии Большого театра, рассказал о том, что в театре существует акустическая проблема, связанная с последней реконструкцией зала, осуществленной в 50-х годах прошлого века. Тогда оркестровая яма была поднята на 50 см, к тому же из нее и зрительного зала были убраны старые деревянные акустические деки. В результате «нормальная» оркестровая игра стала казаться вяловатой и смутной (ровно эти претензии и предъявлялись оркестру Ведерникова после глинковской премьеры), а вынужденная гипертрофия оркестрового звучания потянула за собой и гипертрофию вокала.

Теперь интригующий замысел, связанный с мощными и подробными источниковедческими разработками, с общим движением по направлению к неотредактированному советским временем авторскому тексту (в подзаголовке «Руслана» значится: «оригинальная версия»), с «аутентичной» трактовкой оркестра и неординарной, трехэтажной расстановкой оркестра, хора и сценического оркестра (сделанной, чтобы пласты звучаний не смешивались между собой), реализован в более чистом виде, нежели позволял спектакль. С одной стороны, в этом признание того обстоятельства, что театр в истории с «Русланом» спасовал перед необходимостью цельной продукции, совершенной во всех своих элементах и проявлениях. С другой -- в этом усматривается профессиональное упрямство, воля к завершению начатого и осуществлению задуманного.

Впервые за многие годы, с тех пор как перестала существовать фирма «Мелодия», Большой выпускает свою продукцию в записи, и совсем впервые -- на CD в формате Super-Audio, на котором специализируется PentaTon.

Запись с участием молодых солистов Большого (Екатерина Морозова в партии Людмилы, Тарас Штонда -- Руслан) сделана во время трех живых спектаклей и трех специальных сессий, на которых были записаны концовки, заглушенные аплодисментами, и некоторые другие фрагменты. Она не поражает воображение выдающимися именами вокалистов (хотя некоторые работы вызывают самые светлые чувства, как партия Гориславы в исполнении Марии Гавриловой, а другие привлекательны, несмотря на нюансы несовершенства, как Ратмир Александры Дурсеневой). Ее достоинства -- источниковедческий пафос, трансформирующийся в прозрачное звучание с ореолом архивности и естественности, довольно тщательно и подробно поданный, сбалансированный по темпам (они живые, но не стремительные) и ансамблю материал, исполненный церемонного обаяния «натуральных» медных инструментов, фантасмагорического звучания стеклянной гармоники и специально купленных по этому случаю у частных лиц старых фортепиано и арфы. Здесь хор иногда глуховат, но этот нюанс компенсируется общей интригой и привлекательными вокальными ансамблями, в трактовке которых принимал участие вокальный консультант Большого театра Франко Палльяци (гносеология глинковского оперного письма позволила привлечь к работе над русской оперой специалиста по итальянскому языку).

Этот «Руслан» безусловно наделен чертами раритетности (Александр Ведерников может вспомнить только четыре записи оперы, как минимум две из которых уже не могут считаться актуальными), а то, что в его звучании есть оттенки лепечуще-детские, концептуально объяснимо: само оперное искусство Глинки можно интерпретировать как светлую юность русской музыки.

Финал глинковского проекта Большого театра, начавшегося с розыска авторизованных списков, продолжившегося спектаклем и записью, завершится критическим изданием партитуры.

Что касается сотрудничества компании PentaTon и Большого театра, чье возвращение на аудиорынок вполне заметно и отмечено просвещенными манерами и обдуманным стилем, в планах работа над записью «Жизни за царя» и других оркестрово-хоровых сочинений Глинки, нового «Бориса Годунова» во второй авторской редакции и некоторых других опусов Мусоргского по материалам нового собрания сочинений, выход следующих томов которого Большой намерен инициировать.