Правительство Ингушетии вчера огласило окончательные данные о последствиях нападения чеченских боевиков на республику в ночь на 22 июня. В общей сложности в результате побоища, устроенного бандитами в Назрани, селе Карабулак и станице Орджоникидзевская, погибли 98 человек и 104 были ранены. В списке жертв трагедии - 23 мирных жителя, 31 сотрудник МВД, 10 сотрудников ФСБ, 5 работников прокуратуры, 19 военнослужащих и 7 пограничников. Еще трое погибших до сих пор не опознаны. Подавляющее большинство раненых - 79 - составляют также сотрудники местных «силовых» ведомств.

Столь масштабных «разовых» боевых потерь федеральные силы не несли, пожалуй, даже за все время «второй» чеченской кампании - ни во время нападения боевиков на Дагестан, ни уже после ввода войск в Чечню осенью 1999 года. Большего количества жертв сепаратисты добивались только "точечными" терактами, да и то исключительно против мирного населения. Происшедшее же в Ингушетии - когда около 200 вооруженных до зубов боевиков захватывают на несколько часов населенные пункты, штурмуют здания республиканских спецслужб, опустошают оружейные склады и потом безнаказанно уходят - под понятие теракта никак не попадает. Говорить об этом прямо, признавать ошибки и искать виновных, как уже принято, в руководстве федерального центра никто пока не стал. Тем не менее, президент Путин вчера однозначно дал понять, что выводы из трагедии 22 июня все же будут сделаны, причем в оценке ситуации на всем Северном Кавказе.

Сразу после нападения, днем во вторник, лично побывав в Ингушетии, он объявил, что в ближайшие дни в Назрани будет расквартирован полк внутренних войск. Сам факт такого решения уже говорил о многом - последние годы в Кремле говорили о неуклонном сокращении войсковой группировки в самой Чечне. Вчера же, при посещении бригады подводных лодок на Камчатке, Владимир Путин дипломатичным бюрократическим языком - без выказывания явного недовольства, но четко объявил об изменении политики в отношении «чеченского вопроса». «Мы будем наращивать усилия на Северном Кавказе до тех объемов, которые необходимы, в том числе будем наращивать и боевую составляющую, сказал президент. - Будем укреплять и подразделения министерства обороны». При этом Владимир Путин, что бывает довольно редко, дал довольно откровенную оценку действиям боевиков. По его словам, это была «попытка продемонстрировать силу и возможности, отработать деньги, проплаченные спонсорами, и дестабилизировать обстановку в республике». Насколько боевикам эта попытка удалась, президент говорить не стал, отметив только позитивную сторону дела: «Террористическая вылазка с тяжелыми для нас последствиями не могла изменить ситуацию и не изменила ее». Более того, вчерашний разговор о происшедшем в Ингушетии Владимир Путин закончил почти открытой критикой подчиненных. Как сказал президент, увиденное им в Ингушетии «расходилось с тем, что услышал в Москве». Что-то «услышать в Москве» Владимир Путин мог только на совещании у себя утром 22 июня с руководителями «силовых» ведомств - МВД, ФСБ, Генпрокуратуры, ГРУ Генштаба, которые считаются его ближайшими соратниками, и которым глава государства никогда еще не указывал публично на просчеты.

На этом фоне не менее скандально выглядели вчера заявления спецслужб о ходе расследования самого нападения на Ингушетию. Представители правительства самой Ингушетии и Регионального оперативного штаба по управлению контртеррористической операцией объявили о задержании то ли троих, то ли сразу десятерых участников побоища, у которых якобы были даже обнаружены автоматы, гранатометы и свидетельства их причастности к боевикам. Говорилось даже, что они уже дают признательные показания. Но ни в МВД, ни в УФСБ Ингушетии ничего по этому разъянить не могли, несмотря даже на то, что чиновники ссылались именно на их данные. «Нам ничего неизвестно ни о каких задержанных», - сообщили в пресс-службе МВД. «Понятия не имею, откуда взялась эта информация. У нас нет никаких данных о том, что кто-то был задержан по подозрению в участии в нападении на республику», - сообщил офицер ингушского УФСБ Алексей Байгушкин.