Эта истина -- Великую Отечественную войну начали Гитлер и Германия -- в СССР и затем в России не подлежала сомнению. Но появился человек, который все поставил с ног на голову (по его убеждению, как раз наоборот): войну готовил Сталин, а фюрер, почувствовав опасность удара в спину, вынужден был повернуть армию на восток. Этот человек -- бывший советский военный разведчик Владимир Резун, работавший в Женеве под дипломатическим прикрытием и в далеком 1978 году бежавший в Англию с помощью британской разведки. Его книги «Ледокол», «День-М», «Последняя республика» и многие другие, вышедшие под псевдонимом Виктор Суворов, своей парадоксальностью вызывали вначале шок и неприятие, а затем желание задуматься и заново осмыслить историю собственной страны.

У Суворова-Резуна, живущего в Лондоне, сегодня столько противников, сколько и не менее горячих сторонников во многих странах. Кто называет его открытие «изящной версией», кто истиной в последней инстанции, а кто клеветой. Сегодня -- ровно через 63 года после начала Великой Отечественной войны -- Владимир СУВОРОВ-РЕЗУН отвечает на вопросы обозревателя газеты «Время новостей» Николая ПОРОСКОВА.

-- Владимир Богданович, в последние годы появилось множество публикаций о начальном периоде войны, основанных на новых, только что открытых архивных документах. Среди них есть неожиданные, избегающие скучного традиционализма. Изменились ли сколько-нибудь ваши взгляды в связи с этим? Или по-прежнему считаете, что войну начал Сталин, вышибаете, по вашему выражению, официальную легенду, как палач табуретку? По-прежнему считаете, что слова Великая и Отечественная надо писать с маленькой буквы?

-- Отвечаю вопросом на вопрос: а почему история войны до сих пор не написана? Такая ситуация начинает беспокоить даже «инженеров человеческих душ».

-- Вот что говорит, например, Герой Советского Союза писатель Владимир Карпов: «Грустно и непонятно другое. О России до сих пор нет подлинной и правдивой Истории Отечественной войны, хотя скоро будем отмечать 60-летие Великой Победы» («Литературная газета», №17 за 2004 год). Удивительно, не правда ли? Три поколения ученых мужей истратили десятки, сотни миллионов рублей и долларов, исписали терриконы бумаги, получили ученые степени и звания, а история не вырисовывается. Что-то не стыкуется. Что-то выпирает, как шило из мешка. Предрекаю: ничего у них и не выйдет. Просто потому, что сначала надо изучить явление, а потом делать выводы и давать этому явлению название. А у них наоборот. Сначала придумали название, а потом стараются под него подогнать факты. Кто-то умный сказал: правильно назвать -- значит правильно понять. Давайте не бросаться высокопарными терминами. Правильное название той войне можно будет найти только после того, как будут открыты архивы, после того, как темнота прояснится. После того, как будет написана ее история. Такая история, в которой все стыкуется. Такая история, над которой не будут смеяться. Такая история, от которой не будет пахнуть враньем.

-- У вас множество оппонентов, некоторые избрали весьма примечательные псевдонимы -- Суровов, Грызун и так далее. Что новенького преподносят они вам, чем аргументируют? Что вы им отвечаете?

-- Самый, казалось бы, мощный аргумент моих критиков -- рассказать, какой я мерзавец в личной жизни. Как только слышу новые перепевы -- открываю бутылку шампанского и праздную победу. Я написал книги, которые взбудоражили читательскую публику. И если критик вдруг начинает рассказывать, что я косой, прыщавый, рыжий и кривобокий, ворую и убиваю, совращаю детей и животных, то тем самым он признает: по существу книг ему возразить нечего. Еще две тысячи лет назад римляне установили: как только в диспуте один из спорящих переходит на личность, ему тут же записывают поражение. Ибо это означает, что его аргументы исчерпаны и он способен продолжать спор только по схеме: «дурак -- сам дурак».

У меня множество критиков, они находят настоящие и мнимые ошибки. Если ошибка настоящая, я ее исправляю. За указания на мои ошибки и неточности благодарен моим доброжелателям и противникам, ибо я самый главный критик своих книг. Мой интерес в том, чтобы ошибки исправить. Но в главном я прав. Каждый, кто ставит перед собой цель утопить «Ледокол», должен понимать: недостаточно найти ошибку. Сила любой теории -- в ее объясняющей способности. «Ледокол» объяснил миллионам людей простые вещи, которые объяснения не имели. Критики меня разоблачают и опровергают, но пока ничего не предложили взамен. Клевать меня и обзывать нехорошими словами -- трата времени. Я толстокожий, на оскорбления не обижаюсь. Нужно не разоблачать меня, не опровергать, а выдвинуть новую теорию, которая просто, ясно и доходчиво объяснила бы людям суть случившегося. Пока другой теории нет, «Ледокол» продолжает свой победный рейс. И еще: даже если я во всем ошибаюсь, давайте согласимся с тем, что «Ледокол» взломал лед равнодушия и пробудил интерес к нашей истории.

-- Как бы вы ответили еще одному оппоненту, в прошлом полковнику Главного разведывательного управления (ГРУ) Генштаба, который под псевдонимом Кадетов написал книгу, где выдвинул версию: Резун был завербован, будучи пойманным на нетрадиционной сексуальной ориентации. Я позвонил Кадетову, благо давно его знаю, и попытался разубедить его, однако он стоял на своем.

-- Для начала откроите сайт Suvorov. com, посмотрите на фотографии моей жены и ответьте на вопрос, такие ли у педерастов жены. Господин Кадетов, который якобы меня знал, не удосужился перед публикацией своей книги даже уточнить, как зовут мою Татьяну. А для этого следовало просто посмотреть, кому посвящен «Аквариум». С этой женщиной я прожил уже 33 года в любви и согласии. Она пошла за мной с полным пониманием, что приговор получит и она, понимая последствия для наших детей, для родных и близких.

Не знаю, как сейчас, а в мое время педерастов в ГРУ не держали. Если возникали хоть малейшие подозрения, любой и каждый был обязан немедленно доложить о них руководству, ибо затесавшийся в ряды разведчиков педераст представляет собой угрозу не только всей мощи ГРУ, но и государству в целом. Если господин Кадетов знал о каких-то отклонениях в моем поведении, то почему не доложил об этом руководству? Почему молчал? В чем заключался его интерес? Молчать в этой ситуации -- значит быть соучастником, значит попустительствовать потенциальному провалу и тягчайшему государственному преступлению. Если он знал, но молчал, значит, доля вины лежит и на нем. Значит, его надо вызвать в прокуратуру и допросить.

Руководство ГРУ никогда не заявляло о каких-то отклонениях в моем поведении. Ничего подобного не было замечено ни за долгий период, когда меня тайно изучали и проверяли, ни во время службы в разведке военного округа, такое не вскрылось ни за три года академии и четыре года работы за рубежом. И даже ни через пять, ни через десять лет после моего ухода ничего подобного руководством ГРУ не было обнаружено. Первый заместитель начальника ГРУ генерал-полковник Анатолий Павлов в интервью с вами же в «Красной звезде» от 14 апреля 1993 года под заголовком «В круге девятом» сказал: «Резун вел себя подчеркнуто безупречно, многие даже после его побега давали ему положительную характеристику». Это сказано через 15 лет после ухода.

И вот через 25 лет господин Кадетов встрепенулся. Он вдруг обнаружил отклонения в моей сексуальной ориентации. Вопрос: а из каких источников? Если бы я действительно был завербован британской разведкой (а это я категорически отрицаю), то мотивы вербовки и подробности могли быть известны только мне и весьма ограниченному кругу лиц в британской разведке. Я ничего подобного не рассказывал. Следовательно, Кадетов получает информацию в британской разведке. И ее публикует. Зачем?

Если сам он великий разведчик, если проник в тайны британских спецслужб, то должен помалкивать, а результаты докладывать строго ограниченному кругу лиц в ГРУ. Если же он на весь свет трезвонит о том, что у него источники прямо в руководстве британской разведки, он тем самым ставит под удар ценнейший источник информации и наносит вред России. Второе возможное объяснение: он провокатор, завербован британской разведкой, по ее приказу распускает слухи обо мне. Итак, из каких источников он мог узнать подробности вербовки?

А теперь о том, как он меня якобы встречал. Представьте себе, что мы с вами решили разоблачить некоего подлеца (в данном случае меня) и назначили с ним встречу. Я бы на такую встречу захватил маленький диктофон и записал бы все, что эта «сволочь» болтает. А потом пустил бы запись в эфир -- пусть народ послушает. А напарника своего попросил бы держаться рядом и со стороны всю эту встречу отснять. Неплохо бы в теленовостях потом показать широким народным массам: вот сидит пьяный мерзавец, перед ним тазик черной икры и много-много пустых бутылок, плачет Иуда, кается, рукавом сопли вытирает, печатным пряником горе заедает. Если нет напарника, так я бы и сам исхитрился сцену отснять, тем более что клиент лыка не вяжет.

Так вот: некий великий разведчик, который выступает под кличкой Кадетов, поставил перед собой задачу меня разоблачить, для этого якобы ездил за рубеж и меня якобы встречал. Но удивительная вещь: сей великий разведчик забыл прихватить шпионскую снасть -- магнитофон, фотоаппарат «Минокс» и прочее. Какой момент упущен! Нигде, никогда, ни перед кем я не каялся, как пишет Кадетов, в том, что совершил, и каяться не намерен. Мой народ меня простил. Миллионные тиражи и кубометры писем -- мое прощение. Пусть у народа просят прощения те, кто довел мою великую и богатейшую страну до нищенства. Пусть просят прощения те, кто загнал мой талантливый и трудолюбивый народ в скотские стойла. Пусть прощения просят те, кто истреблял мой народ миллионами и десятками миллионов. А мне не в чем каяться.

И вот сей великий разведчик вдруг сообщает, что ни перед кем я не каялся, а перед ним вдруг в пьяном бреду разрыдался-раскололся. Как жаль, что он о шпионаже не имеет представления даже в пределах бульварного чтива. Ведь мои покаяния надо было фиксировать. В крайнем случае автограф попросить, чтобы было хоть какое-нибудь доказательство того, что встреча имела место. Но он, бедняга, забыл главное правило разведки: любые сообщения требуют доказательств.

-- В телефонном разговоре вы сказали мне, что по электронной почте вам шлют всякие гадости. Расскажите о наиболее характерных.

-- Я очень люблю Высоцкого, особенно песни из «Вертикали», именно в том исполнении, как они звучали в фильме. Никому в этом не признавался. Но вот получаю диск от какого-то почитателя: песни звучат, а на экране кадры прямо из фильма -- за камнепадом идет камнепад. Перед тем как такую штуку запустить в компьютер, проверил на вирусы множество раз. Но, на себя не надеясь, пригласил компьютерного чародея: вот, говорю, проверь, нет ли чего... Тот проверил. Весь вечер я крутил эти кадры и песни, а наутро компьютер превратился в мертвую железяку. Тот чародей долго удивлялся: ну, говорит, мужик, кто-то тебя персонально и крепко не любит. Работа уж больно чистая. А в электронной почте такие вещи идут постоянно. Вот и сейчас посылаю ответы по факсу. Моя электроника вырубилась.

-- Великое множество раз вас упрекали в передергивании фактов. Не отступлю от традиции и я. Году в 1993--1995 вы написали примерно следующее. Газета «Красная звезда», мол, так охарактеризовала состояние Красной армии накануне войны: личный состав плохо обучен, командиры сплошь необразованные, части и соединения неслаженны, небоеспособны и далее в этом же духе. На месте министра Грачева, написали вы, я выгнал бы на Хорошевку танки и расстрелял редакцию, чтобы ни один подлец оттуда не выбрался живым. Я был тогда одним из этих «подлецов». Мы подняли номер газеты, на который вы ссылаетесь, и увидели, что написано именно так, как вы процитировали, только принадлежат эти слова не журналистам «Красной звезды», а процитированным в ней американским военным атташе -- то есть военным разведчикам, докладывавшим в свой центр. Небольшое умолчание, а картина переврана кардинально. Я с интересом прочитал все ваши книги, но после этого случая стал с опаской подходить к некоторым вашим утверждениям...

-- Нет, от своих слов я не отступаю. К этому случаю я еще вернусь. Во второй книге «Последней республики» глава будет называться «Документ найден!». Речь о том, что «Красная звезда» 19 июня 1993 года поместила доклад американских разведчиков от 16 июня 1941 года. Они сообщали своему командованию о состоянии Красной армии. Мудрейшие шпионы писали: солдат Красной армии «недостаточно находчив и сообразителен», «высший командный состав в качественном отношении неполноценен», «огневая мощь дивизии слишком низка», кавалерия «вооружена винтовками, пистолетами и саблями», «калибр противотанковых пушек слишком мал», «автомобильный транспорт устаревшего типа не рассчитан на эксплуатацию в тяжелых военных условиях», «мы можем сделать заранее предрешенный вывод -- система тылового обеспечения Красной армии в случае войны рухнет», и пр. и пр. У сотрудников «Красной звезды» был повод веселиться. Редакция должна была сопроводить эту публикацию своим комментарием: вот как глупа американская разведка! Она укомплектована кретинами и негодяями. Вы только посмотрите на этих умников! На этих предсказателей! Рухнет тыл? Нет, не рухнул! Малый калибр противотанковых пушек? Достаточный, чтобы пробивать германские танки насквозь. А вот у немцев калибры противотанковых пушек были действительно недостаточные. Кавалерия вооружена саблями? В составе советской кавалерии на 22 июня 1941 года было девять танковых полков, вооруженных танками БТ-7М с дизельными двигателями. Во всей германской кавалерии не было ни одного танка. А таких двигателей, как на БТ-7М, германские танковые войска не имели ни в начале, ни в конце войны. И американские тоже. Неполноценные генералы и солдаты несообразительные? До Берлина и Кенигсберга дошли. Сообразительности хватило. В самых невыгодных условиях. А германским генералам при самом лучшем раскладе действительно ума не хватило победить.

Возмутительна не глупость американских разведчиков, а позиция «Красной звезды», которая сопроводила всю эту мерзость таким комментарием: «Авторы майоры Мишела и Итон, профессионалы высокого класса, прослужившие в Москве много лет и закончившие свою карьеру в службе военной разведки США после войны на генеральских должностях». Я ничего не передергивал. Вся эта мразь опубликована в центральном органе Министерства обороны РФ, и редакция выразила полную солидарность, с «профессионалами высокого класса». И тут же завыли «шакалы» по обе стороны Атлантики: так написано в «Красной звезде»! Выступаю я однажды в Берлине, а мне в ответ: а вот в «Красной звезде» написано, что высший командный состав Красной армии был неполноценным. И наши товарищи не отставали. Вот только один пример. Выступает некто Евгений Крохмаль с разоблачительной статьей «Ледокол «Резун» в весенней луже» («Шпион», №3, 1994 год) и доказывает, что мы вообще ни на что не способны. И ссылается на «Красную звезду» от 19 июня 1993 года: «Самая большая слабость Красной армии состоит в недостатке современного снаряжения и техники. В качественном отношении она нуждается в усилении современными самолетами, артиллерией и автотранспортом... Она не сможет противостоять действующей в наступательном духе, высокоподвижной армии, оснащенной современным снаряжением и вооружением. Однако плохие дороги и огромные пространства могут стать препятствием для современной армии вторжения». Вот так. Только дураки и дороги нам во спасение. Иначе нам больше не на что и рассчитывать. Гитлер считал, что Красная армия воевать не способна, но уже 5 августа 1941 года признался перед своими генералами: знал бы, что у русских столько хорошего оружия, не полез бы в Россию. А господин Крохмаль так и повторяет: не способны, и оружия не было. И ссылается на «Красную звезду».

-- У изучающих начальный период войны особенно много вопросов, когда дело касается истории с генералом Павловым. У вас, как у человека увлеченного, наверняка свое суждение по этому поводу. Поделитесь.

-- Подумаем вот над чем. Одновременно независимо друг от друга в обстановке строжайшей секретности были созданы два танка -- KB и Т-34. Оба приняты на вооружение в один день -- 19 декабря 1939 года. Один танк создавался в Ленинграде, другой -- в Харькове. Один -- тяжелый, другой -- средний. Конструкторы консультироваться между собой не могли и не имели права.

Но оба -- и Котин, и Кошкин -- независимо друг от друга повторили пять основных элементов, которые и сделали их танки лучшими в мире. Оба установили длинноствольные 76-мм пушки. Оба танка имели противоснарядное бронирование. Оба имели один и тот же дизельный двигатель В-2. (Только для тяжелого танка был использован форсированный вариант, а для среднего -- обычный.) Оба танка имели одинаковую компоновку. Оба имели низкое удельное давление на грунт благодаря использованию широких гусеничных лент. К этому можно добавить: оба танка имели торсионную подвеску. Совпадения можно продолжать. Но первое правило разведки гласит: если совпадений больше двух, то это уже не совпадения. Это система.

Котин создавал тяжелый танк, Кошкин -- средний. Но кто-то им эти танки заказал. Причем заказал в один и тот же день и потребовал завершить работу к одному и тому же сроку. Заказчик имел совершенно четкое представление о том, что ему нужно. Несмотря на то что тяжелый и средний танк имеют разное назначение в войне, проектировались разными коллективами и строились на разных заводах, в конструкции обеих машин просматривается единая логика, единый почерк, единый взгляд на вещи.

Кто же он, этот заказчик?

«Вглядываясь в непроницаемый мрак будущей войны, неизвестный русский гений сумел в нем различить то, чего не увидел никто. Он создал танки именно для тех условий, которые потом продиктовала война». Так за рубежами нашего отечества описывают создателя лучших в мире танков. Имя «неизвестного русского гения» известно -- Дмитрий Григорьевич Павлов. «Танки Т-34 и другие, прославившие себя в годы Великой Отечественной войны, явились не чем иным, как мечтой Павлова, воплощенной в металл». Это сказал Маршал Советского Союза Кирилл Афанасьевич Мерецков («На службе народу», Москва, ИПЛ, 1968. Стр. 201).

Имя Павлова вновь и вновь втаптывают в навоз. Но ни у немцев, ни у японцев, ни у гордых британцев, ни у американцев такого генерала не нашлось. В своей новой книге «Беру свои слова обратно» я много пишу о Дмитрии Григорьевиче Павлове. И если читателям вашей газеты это интересно, то я могу прислать главы для публикации.

-- Существует помимо вашей еще одна интерпретация начала второй мировой войны, преподнесенная мне академиком Валентином Белоконем: Сталин был захвачен сценарием войны СССР и Германии против Англии. Чем хуже вашего, для многих парадоксального предположения?

-- 19 октября 1940 года вышло совершенно секретное постановление СНК №2073-877сс «О плане военного судостроения на 1941 г.». В соответствии с этим постановлением было прекращено строительство линкоров и лидеров. Попытайтесь состыковать хотя бы одно это решение правительства с идеей сокрушить британский флот, основной ударной силой которого тогда считались линкоры. А об авианосцах вопрос у нас тогда и не ставился. Как же академик представляет эту войну? Чем же мы Британию хотели взять? Надувными лодками? И если готовился удар по Великобритании, то следовало ли провоцировать Гитлера чудовищным скоплением советских танков на границах Германии? Стоило ли держать самую мощную армию (9-ю) на границе с Румынией? Стоило ли создавать горные дивизии, корпуса и целые горные армии на границе с Румынией?

-- Вы не раз говорили и писали, что сбежали на Запад, став предателем, главным образом ради того, чтобы написать «Ледокол», донести миру «свет истины». Сегодня вы можете с уверенностью сказать, что это удалось?

-- Скажем так: удалось частично. Но все еще впереди. Интерес к моим книгам не слабеет. Их не только покупают, но и читают. О них спорят, их цитируют, их проклинают. Мои противники никак не могут успокоиться. Но друзей у меня во много раз больше, чем врагов.

-- Вы преподаете в английской военной академии. Знакомы ли ваши слушатели с вашими книгами? Как относятся к вам и вашему творчеству, есть ли среди них оппоненты?

-- Мои книги до «Ледокола» имели тут успех. Одна даже была книгой месяца в США. Однако «Ледокол» им весьма не по нраву. Тут многие считают, что я бежал по заданию ГРУ. Под эти заявления подведена теоретическая база. На Западе считалось, что Советский Союз был не готов к войне, что Сталин был наивным, глупым, трусливым дурачком, что армия была обезглавлена, что танки и самолеты Красной армии были устаревшими, командиры неполноценные, кавалерия с саблями. А тут вдруг появляется некий беглец и гнет другую линию: мы не глупее вас.

Кому такое выгодно? Ясно: выгодно Москве, выгодно русским, украинцам и всем остальным жителям Советского Союза. Все понятно: «Ледокол» написан по приказу Генерального штаба Вооруженных сил СССР. Меня обвиняли в том, что я работаю в интересах Москвы, много раз, в том числе и на уровне газеты «Вашингтон пост». Керосину в огонь добавил начальник Главного разведывательного управления генерал армии Михайлов. В августе 1991 года провалился переворот в Москве. В этот момент открывались многие тайны. Советский Союз трещал и крошился, а высшие официальные лица спешили объявить в прессе, что они никакого отношения к провалившемуся перевороту не имели. По этому случаю открылись двери ГРУ, и корреспондент задает вопрос генералу армии Михайлову: так это и есть тот самый «Аквариум», описанный Суворовым? Михайлов отвечает: именно он. И продолжает: «Кстати, настоящая фамилия автора -- Резун. Это наш полковник». В той же беседе генерал армии Михайлов заявил, что я был резидентом. На эту публикацию обратили внимание. С одной стороны, впервые была названа моя настоящая фамилия, с другой стороны -- нестыковки. В момент ухода я никак не мог быть полковником. Просто по возрасту. Значит, высказывают предположения некоторые, звания присваивались после ухода. А как понимать выражение «наш полковник»? А должность резидента ГРУ в основных центрах шпионажа, таких как Женева, Вена, Лондон, Париж, Вашингтон, -- генеральская. Вряд ли начальник ГРУ оговорился. Такими вещами на таком уровне не балуют.

Одним словом, ходят упорные слухи, что «Ледокол» сотворен в «Аквариуме». Потому все мои книги из библиотек изъяты, в продаже ни в США, ни в Британии вы не найдете ни одной. Им моя теория -- серпом по ушам. Они считали себя мудрейшими победителями, а я пишу, что Сталин использовал их как мальчиков. Потому на своих лекциях ледокольную тему я не поднимаю. Пусть ребята себя продолжают считать самыми умными. Я читаю лекции по военной истории более древнего периода, которая уже никого не трогает и бурных эмоций не вызывает.

-- Однажды на мой вопрос «собираетесь ли приехать в Россию?» вы ответили: «Что вы, на мне же «вышак» висит!». Сегодня приговор «смертная казнь», вынесенный вам в СССР, действует?

-- А как иначе? Система должна себя оберегать. Если такие вещи прощать, то мощь структуры ослабнет. Я бы лично такого никогда не простил.

-- Я иногда бываю в далеком теперь от вас «Аквариуме». Хотите что-нибудь передать вашим бывшим сослуживцам?

-- После крушения Советского Союза многие работники спецслужб заявляли: я служил Родине, служил народу, а режиму я не служил. Было бы неплохо услышать уточнения: а в чем собственно это выражалось? И если ты режиму не служил, то укажи тех, кто служил. А то ведь получается, что нет таких и не было. На чем же режим держался? Так вот, каждому, кто сейчас при плаще и кинжале, было бы неплохо, на мой взгляд, задать самому себе вопрос: а есть ли сейчас разница в интересах народа и режима? И если она есть, то на чьей я стороне?