Американо-британский проект резолюции по Ираку принят Совбезом ООН. Результат не мог быть иным. С одной стороны, американцы, достаточно контролирующие политическую ситуацию в Ираке, заинтересованы в оформлении нынешнего статус-кво в этой стране путем некой интернационализации «зоны конфликта». При этом рычаги управления они пока сохранят в своих руках. Во имя этого они способны пойти на частичные уступки мировому сообществу. С другой стороны, то самое сообщество, главным образом из числа оппонентов военной операции в Ираке (Франция, Германия, Россия, Китай), также дозрело до компромисса -- если сейчас не включиться в процесс урегулирования, то можно опоздать. Их не устраивает ни негативный вариант развития событий в Ираке, то есть взрыв насилия и вероятность распространения его за пределы этой страны, ни позитивный -- если лидеры коалиции (США и Великобритания) вдруг добьются положительных результатов сами, как год назад сами свергли режим Саддама.

Преодоление разногласий между мировыми грандами через год после окончания активных боевых действий -- закономерность международных отношений. На примирение работает и психология политиков, и их расчет, диктующий: нельзя упустить экономическую или геополитическую выгоду. Такого рода примирение наблюдали мы и в мае 2000 года -- между Россией и НАТО, рассорившимися после бомбардировок Югославии в марте-апреле 1999 года.

Но сколь закономерно примирение между игроками, столь же, похоже, неизбежны расхождения, когда речь идет о координации действий. Лидеры государств, подвергшихся атакам террористов, оказываются под мощнейшим политико-психологическим давлением собственного населения. И они вынуждены действовать, а не имитировать «антитеррористическую активность». Имитацией же, как правило, занимаются политики государств-союзников, «не ужаленных гидрой терроризма». Сочетание реальных действий одних союзников по глобальным альянсам, типа НАТО, с имитацией этих действий другими, а также с возможным противодействием со стороны третьих -- все это выглядит как неизбежная закономерность в международных отношениях эпохи «борьбы с терроризмом».

Как следствие -- обреченность политиков стран -- жертв терроризма на односторонние действия при поддержке подавляющей части населения. Так было с Россией в 1999 году, когда в ответ на взрывы жилых домов в Москве и Волгодонске федеральные власти взялись обуздать «независимую де-факто, но по-прежнему мятежную Чечню». Войска возвращались в эту республику под осуждение Европы и США, что мало сказывалось на решениях Кремля, опиравшегося на морально-политическую поддержку россиян. По той же схеме «работала» и администрация Джорджа Буша-младшего в отношении Ирака -- под воздействием эффекта 11 сентября. Много говорить в этой связи об Израиле и вовсе не стоит: там давно превалирует логика, согласно которой свою безопасность могут обеспечить только израильтяне. Словом, с собственными врагами каждая страна обречена бороться в одиночку (или при ограниченном числе союзников -- «коалиция воли»). Односторонность и решительность действий национального лидера в таких случаях заложена в основе самой ситуации.

Трудно представить, чтобы американский президент-демократ не сделал бы того, что сделал Буш-республиканец, который сконцентрировался «после Афганистана» на саддамовском Ираке -- этом оплоте антиамериканизма, спонсировавшем палестинских самоубийц и стимулировавшем экстремизм в регионе. Не случайно большинство аналитиков не видят существенных различий в подходах Буша-младшего и его оппонента от демократов Джона Керри. Сторонники Керри оговариваются: «Джон сделал бы это иначе, не подрывая отношений с союзниками». На вопрос, а как иначе, ответа не дают: все-таки в большие избирательные игры играют.

Нынешнее положение Буша, однако, демонстрирует, насколько уязвимой может стать односторонность действий в контексте борьбы с терроризмом: лишь вначале рейтинги заоблачные. Подталкиваемые к односторонности и решительности собственными избирателями, лидеры западных обществ почти запрограммированы на «падение» -- стоит числу погибших военнослужащих превысить «допустимые пределы», как настроения сограждан меняются. Непостоянство голосующих масс -- тоже закономерность.